Потемкин В.Ф.

Стология «Русская жизнь, или всеведение»

Книга 10. «Мухолов, или любовь к мухе»

1.

Восьмого марта 1982 года в двухкомнатной богато обставленной московской квартире Головановой обеденный стол пестрел яствами: от красной и чёрной икры до ананасов, от осетрины до запечённой индейки в яблоках.

Ольга Михайловна Голованова работала кассиром в продовольственной секции ГУМа. В отдельные дни она зарабатывала до двухсот рублей - месячную зарплату среднего служащего. В кассу постоянным потоком стояла длинная очередь, в основном приезжих в Москву, и люди часто не замечали, что не получили полностью сдачу. Согласно правилам, кассир должен вначале передать покупателю на сдачу крупные купюры, потом мелочь и лишь затем вручить чек. Ольга же клала на чёрное пластмассовое блюдце, прикреплённое шурупом к стойке кассы, в первую очередь мелочь и чек, а крупные деньги слегка придерживала. От очереди в кассу человек, сломя голову, тут же нёсся к очередям за продуктами у разных прилавков и не всегда соображал или вспоминал, что часть ассигнаций не дополучил. Когда такие люди возвращались к Головановой, она запальчиво, но с веселой усмешкой в глазах, кричала на них, отдавая деньги:

- О чём размечтались? Я что ли должна думать за вас, бросать кассу и бегать за вами по всему ГУМу?

Человек невольно извинялся, ощущая именно себя виноватой стороной. Поэтому на Ольгу жалобы от покупателей никогда не поступали.

Ей было двадцать пять лет, пять из которых она проработала в ГУМе. Деньги текли полноводным ручьём, прижимистая Ольга их не тратила, а, заплатив взятки в райисполкоме, смогла купить двухкомнатную кооперативную квартиру. Потом начала её обставлять мебелью. Родители были очень довольны рассудительной дочерью, особенно её волей и самостоятельностью. Единственное, что их беспокоило - это не наступающее замужество. Хотя Ольга была физически крепка и красива, нужные взаимоотношения с молодыми людьми не складывались. Для Головановой идеалом супруга являлась она сама, но в мужском обличье. Молодёжь же её возраста в силу легкомыслия презирала скопидомство и развлекалась, а более старые мужчины ей не были нужны принципиально.

Однако чувства тревожили тело, и однажды Голованова влюбилась в своего одногодка полотёра Бориса Владимировича Мухина, который зарабатывал не меньше денег, чем сама Ольга. Мухин формально числился в бюро услуг и натирал полы, но, обладая собственной циклёвочной машиной, чаще проводил время на вольных хлебах, циклюя полы в новостройках и покрывая их затем лаком.

Мухина Головановой порекомендовала ещё до въезда в новый дом её соседка по этажу, жена пожилого профессора, преподавателя философии. Ольга думала, что перед ней появится работяга в заскорузлой робе, но в пустое и поэтому казавшееся просторным помещение вошёл красивый молодой человек, прекрасно одетый, в галстуке и с такими чувственными карими глазами, что сердце Головановой обмерло.

Изучив внимательно состояние пола в квартире, Мухин предложил собственное видение предстоящей работы:

- У вас дубовый паркет, который хорош сам по себе. Лак же убьет самобытность этого дерева, и получится дешевка. Лучше после циклёвки покрыть дуб прозрачной восковой мастикой и основательно натереть. Я согласен, раз в квартал снова приводить пол в божеский вид. Вам, королеве, нужен царский пол, по которому приятно будет ходить даже босиком.

Ольгу обрадовало, что молодой человек назвал её королевой, и она с лёгкостью отдала триста рублей за создание царского пола. Работа была сделана за один день, но, поскольку Мухин ей снился каждую ночь в течение месяца, то Голованова, позвонив, попросила обновить восковое покрытие.

- Ольга Михайловна, я не халтурщик, - обиделся Мухин, - все вам было сделано со знаком высшего качества. Покрытие должно было продержаться три месяца.

- У меня нет к вам претензий, - успокоила полотёра Ольга. - Просто мне хочется, чтобы пол снова стал первозданным.

- Охота вам тратить лишние деньги, - как бы безразлично заметил Мухин, но с удовольствием приехал, поняв, что хозяйка квартиры к нему неравнодушна.

Когда Голованова открыла дверь, то поразилась. Мухин был первым мужчиной, который преподнёс ей не какую-то ветку мимозы или три тюльпана, а настоящий большой букет из красных роз. Ольга зарделась и немного перепугалась, сразу сообразив, что приводить в порядок пол Мухин не собирается. Вручив букет, мужчина сразу прижал её к себе и поцеловал. Но Ольга не ответила на поцелуй.

- Вы мне снились целый месяц, - нагло заявил Борис. - Хотел сам вам позвонить, но вы осмелились первой…

- Но я вовсе не для того звонила, чтобы вы меня обнимали, - решила Ольга поставить Мухина на место.

- Тогда ухожу, - очень спокойно сказал мужчина и осторожно, медленно начал прикрывать за собой входную дверь, давая хозяйке дополнительную возможность удержать себя.

Однако Голованова была очень горда, особенно в таких ситуациях, и полотёр ушёл.

Через два месяца после их размолвки нужно было уже явно обновлять восковое покрытие пола заново, и Ольга, пересилив себя, позвонила Мухину.

- Я не приду, - сказал он. - Хочу целовать вас, а не полы вам натирать.

Когда Борис бросил трубку, Ольга не на шутку разозлилась. Она снова набрала его номер:

- Послушайте, вы, - крикнула она, - ведите себя прилично! По договорённости раз в квартал вы обязаны натирать мой пол. И вам не отвертеться!

- Хорошо, королева, - легко согласился Мухин, - я приеду.

За прошедшие три месяца Голованова обставила мебелью меньшую комнату - свою спальню. Она купила огромную почти квадратную кровать, длинный шкаф для одежды и оборудовала трюмо с зеркалом. Большая комната ещё пустовала.

Ольгу ждало очередное потрясение от полотёра. Мухин натирал пол в одних плавках. При движениях казалось, что каждый мускул его тела жил собственной жизнью. Ольга засмотрелась.

- Я не стал брать натирочную машину, - извинился Мухин, увидев, как ему померещилось, осуждающий взгляд хозяйки, - больше возни было бы привозить её сюда, а потом увозить. А так, оботрусь одеколоном, и можно домой ехать. Я же холостяк, мне одежду стирать некому. Зачем её зря лишним потом пропитывать?

- Если хотите, можете затем принять душ, - милостиво предложила Ольга.

- Нет, спасибо! Ваша ванна, королева, не должна быть осквернена каким-то посторонним.

Ольга не поняла, смеётся он над ней или нет, и, чтобы не мешать, спряталась на кухне, где пол был покрыт белым с розовыми прожилками мрамором. Накрыв стол на два прибора и поставив бутылку коньяка, она стала ждать.

- Почему вы не стали поступать в институт? - спросила она Мухина, когда он сел за кухонный стол уже полностью одетым.

- А зачем? Мне и так отлично живётся.

- Но у вас нет перспективы.

- А у вас есть? - в свою очередь спросил Мухин.

- Мне много не надо: мужа, детей… А вы кажетесь очень умным.

- Спасибо, королева, за высокое мнение о полотёре. Только, пока молодой, хочется пожить в своё удовольствие… Но интерес у меня есть: к птицам и насекомым. Хочу понять, как они летают, и сконструировать махолёт.

- Но для этого нужно много учиться.

- Весь мир учится, но махолёт ещё никто не создал. Нужен совсем иной подход. Вот изучу полёт мухи и что-нибудь соображу.

После нескольких рюмок коньяка они развеселились и перешли на "ты".

- Ты, королева, очень красива, - сказал Борис, - у тебя такие глаза, что от них нельзя оторваться… А фигура настолько прелестна, что руки чешутся тебя погладить…

- У нас глаза одинакового цвета, - заметила Ольга, - и волосы внизу схоже вьются. Люблю, когда у мужчин причёска длинная, как у тебя…

- У тебя постель словно аэродром. Наверное, на ней одиночество острее ощущается?!

- Не подбивай клинья, - улыбнулась Ольга, - на этой кровати буду спать вдвоем только с мужем.

- Мне женщин вообще-то хватает, - признался Борис, - часто в разные пикантные ситуации попадаю…

- Как, например, со мной, - пошутила Голованова.

- Ты цельность свою держишь, - это хорошо. Всегда таким сочувствую. Но какое счастье, что я не родился женщиной. Мне кажется, тогда мир стал бы переделывать, всех мужчин-ловеласов на место бы поставил.

- Если ты одобряешь меня, - смогла произнести потаённые слова Ольга, - то сделай мне предложение… Или слабо?

- Нет, Оля, сие невозможно. Я, Мухин, люблю только мух… А другом твоим могу быть.

- Другом в постели?

- Тебя плоть давит, хочет быстрой любви, а душа требует замужества, постоянства. Вот ты и раздваиваешься…А сейчас могу взять тебя на руки и отнести в кровать. Зацелую так, что всё отдашь. Но совесть не позволяет, ибо ты в моих глазах - королева.

После таких слов Ольга не могла не сесть Мухину на колени. Она несколько раз так делала с другими молодыми людьми, но в данный момент дрожала она сама, её тело, а не ноги мужчины.

Длинный поцелуй закружил ей голову, но зато она успокоилась. Неожиданно для Головановой Мухин вскоре собрался уходить.

- Поедешь к женщине, которая удовлетворит тебя? - спросила недовольная Ольга.

- Может быть.

Они расстались почти врагами. Через неделю у Ольгиной подруги был день рождения. Голованова захотела пойти с Мухиным, чтобы удивить Ирину Войтинову классным мужчиной, и позвонила Борису.

- Ты хочешь окрутить меня, - нагло заявил Мухин, - но, предупреждаю, ничего не выйдет… Вот, может, с подругой твоей у меня что-нибудь получится.

Ольга еле сдержала себя, не нагрубив нахальному полотёру.

Так произошло, что из-за покрытия лаком в этот день пола одной квартиры, Мухин вынужден был задержаться на целый час, но Голованова решила опоздать вместе с ним. Их встретила обиженная Ирина, которая тут же расцвела, мгновенно начав симпатизировать Мухину.

- Ты не приставай к моему мужику, - предупредила Ольга Ирину, когда они уединились.

- А по виду он двужильный, - пошутила Войтинова. - Разве на двоих его не хватит?

- Сейчас так врежу, что мало не покажется!

- Значит, влюбилась? - обрадовалась за подругу Ирина.

- Да! Но он поклялся, что никогда на мне не женится.

- О, какой гордый. Ничего, спать с тобой начнёт, присмиреет.

- Но я не хочу жить с ним до свадьбы! - высказала свой жизненный принцип Ольга.

- Ты полоумная, Оля! Конечно, он тогда на тебе никогда не женится. Кто же берёт кота в мешке?

- Я не кот, а человек, - обиделась Голованова. - А человека можно сколько угодно изучать, чтобы понять.

- Да не нужны ему твои мысли, - попыталась наставить подругу на истинный путь Войтинова, - ему хочется тебя поласкать: вот так мужики нас изучают, а не через ум.

- Пусть других лапает!

- А он, Оля, их как раз и лапает. А если ты не позволишь, то перестанет с тобой видеться - вот и всё.

- Что же я ему отдаться сразу должна?

- Ничего ты ему не должна. А просто сама получай приятное, как и он. А потом он, может, без тебя уже жить не захочет. Порядочные мужчины к женщине быстро привыкают, и тогда у них возникает всего один интерес: любить жену и всё нести в дом.

- А у Мухина уже есть интерес, - сожалеюще сказала Ольга. - Он мух любит.

- Что, что? - очень заинтересовалась Ирина.

- Он хочет большую муху изготовить.

- Зачем? - удивилась Войтинова.

- Чтобы летать на ней.

- Так он с приветом, - разочаровалась Ирина. - Я в кино видела, как с колоколен люди с крыльями прыгали и разбивались…

«Никитка – первый русский летун»,

художник А. Дейнека, 1940

Ирина Афанасьевна Войтинова понравилась Мухину. Конечно, он был не тот человек, который легко, даже с удовольствием, от знакомой женщины переходит к её подруге, но все же отчетливо понял, что было бы лучше для всех, если бы он сразу познакомился именно с Ириной, а не Ольгой.

У Войтиновой каштановые волосы закрывали только шею. Брови были не изогнутые, как у Ольги, но почти прямые. А глаза Ирины казались, словно слегка прищуренными, и имели чуть бордовый цвет, который выделял её среди других женщин. Поэтому Ирина носила одежду бордового цвета или близких тонов.

Когда они танцевали, крепкая грудь Войтиновой как бы сама собой упиралась в тело Мухина, что было ему приятно. Провожая Ольгу домой, Борис почувствовал изменение в её настроении.

- Что случилось, королева? Расскажи, может, помогу.

- Тебе Ира больше нравится, чем я?

- Внешне ты эффектнее, - сказал Борис. - Твои светлые волосы до плеч меня с ума сводят, как и твои ноги. Но с Ириной легче. Она открытая.

- А если тебя оставлю сегодня у себя, ты завтра к ней не уйдёшь? Не унизишь меня окончательно?

- Я боюсь твоего чувства, Оля. На таких, как ты, нужно жениться, а не любовь крутить. Мы переспим, и нам же будет хуже. Потому что станем должниками друг перед другом. А с Ириной после этого превратились бы в близких друзей.

- Значит, ты не хочешь зайти ко мне?!

- Хочу, очень хочу! Но пусть всё будет, как будет. Я же не собираюсь делать что-то против твоей воли или своей чести.

В тот день они легли вместе с постель, целовали и ласкали друг друга, но Борис не взял её.

- Ты беззащитна не столько передо мной, сколько перед обстоятельствами жизни, мнением людей. Подожди, может, ты захочешь чего-то другого.

У Ольги и Бориса установились особые отношения. Они вели себя, словно любовники, но Мухин не переходил черту её цельности. Голованова совершенно перестала не только опасаться Бориса, но даже стесняться. Она легко раздевалась перед ним, любовные игры их были эмоциональными, но Мухин никогда не раскрывал её лоно.

Чтобы Ирина Войтинова не скучала, Борис познакомил её со своим школьным приятелем Абашкиным, ставшим мясником. Если Борис был высок и статен, то Виталий Леонидович Абашкин являл собой типичного сангвиника. Круглоголовый, кряжистый, со степенным лицом, Виталий излучал добродушие. Теперь они стали встречаться вчетвером. Ходили в рестораны, театры и на концерты.

- Переходи ко мне жить, - предложила Ольга Борису спустя почти год после их знакомства.

- Не могу, - сожалеюще ответил Мухин, - не хочу тебя обижать, но чувствую, у меня будет другая судьба.

- Считаешь меня недостойной? - всхлипнула Ольга.

- Наоборот. У меня чувство, что скоро окажусь в такой мерзости, что станешь меня презирать.

- Даже если ты сядешь в тюрьму, тебя не брошу! - пообещала Голованова.

- Тюрьма может быть здесь, - постучал пальцем по своей голове Мухин, - хочу сделать махолёт.

Махолет Леонардо да Винчи

- Ну, и создавай, я тебе мешать не буду.

- Глупышка, когда начну его делать, то брошу всё: работу, дом… Ты меня возненавидишь. Я стану нищим.

- Моих денег хватит на двоих, - сказала Ольга, ощущая, что именно сейчас она может получить мужа, если правильно поведёт себя.

- А дети? - спросил Борис. - Зачем тебе пять-десять лет быть ещё без детей? Брось меня. Прошу, брось! Ты достойна счастливой семьи.

- Я хочу за тебя замуж, - попросила Ольга, не боясь открытых слёз.

- Дай мне срок ещё год. Через год скажу "да" или "нет".

Ольга в знак согласия уткнулась лицом в плечо Мухина и горько вздохнула.

2.

Итак, восьмого марта 1982 года на Ольгином обеденном столе собрались лучшие московские яства. Кассир Голованова и продавец Войтинова, обе работники ГУМа, смогли получить по два праздничных заказа.

Ольга и Ирина завершали на кухне последние приготовления. Наконец Ирина решила сознаться:

- Прости меня, Ольга. Всё случилось помимо моей воли. Никогда не общалась с кандидатом наук. Они, двое мужчин, подошли к моей секции. Хотя и была толкучка из-за сегодняшнего праздника, но сразу обратила на них внимание. Маленький сказал длинному, дескать, ты, кандидат наук, тебе и решать, какие подарки нужны для дам лаборатории. Кандидат выбрал соломенные круглые подстилки на стулья и попросил меня завернуть пятнадцать штук, но так, чтобы их не было видно. Предлагаю ему, чтобы он помогал удерживать бумагу. Он держит, а я веревку кручу. Руки наши все время сталкивались… И он мне очень понравился. Тогда посмотрела на него своим бордовым взглядом, как я умею, кандидат и задрожал… И я пригласила его сюда, к тебе, он сейчас должен прийти… Ты не очень обиделась?

- Лишь бы драки не было, - разволновалась Ольга. - Если хрусталь мужики побьют, с тебя взыщу… Подумаешь, кандидат наук. Я, например, кандидат кассы. Поверишь, в нашей секции есть два кассира, у которых недостачи часто бывают, а у меня - ни разу… Что-то не является твой кандидат. Не нужна ты ему, наверное. Может, он пошутил?! Почем подстилки-то брал?

- По полтора рубля.

- Двадцать два рубля пятьдесят копеек ученые на своих сослуживец не пожалели, - мгновенно сосчитала Ольга. - Дешево и сердито. Тритесь женщины попками о солому и вспоминайте дорогих коллег-мужчин.

- Как думаешь, что нам сегодня подарят? - начала размышлять вслух Ирина.

- Мясник принесёт колготки, а полотёр, если у него с утра хорошее настроение, мне преподнесёт большой флакон французских духов, а тебе объёмом поменьше.

- Не называй Виталика мясником, а Бориса полотёром, - попросила Войтинова. - Всегда невольно поеживаюсь, когда ты так говоришь.

- Мясник, он и есть мясник, а полотёр есть полотёр, - сказала Ольга, злясь на то, что Борис Мухин задерживается.

- Интересно, что дарят кандидаты? - спросила Ирина.

- Сама же знаешь, подстилки для зада.

И в этот момент раздался входной звонок. Открыв дверь, Ольга увидела довольно высокого мужчину лет тридцати. Он внимательно смотрел на неё сквозь очки с металлической, под золото, оправой. Лицо было сухое с тонкими чертами лица.

- Настоящий интеллигент, - подумала Ольга, а вслух произнесла: - Проходите, мне Ирина о вас рассказала.

- Валентин Владиславович Кротов, - представился мужчина и, поздравив с женским праздником, подарил девушкам по букету красных тюльпанов.

Ольга, чтобы оставить Ирину наедине с её кандидатом, забрала из рук подруги букет и направилась разместить цветы в вазе.

- Небольшой подарок лично вам, - заявил Кротов и протянул Войтиновой оттиск своей последней научной статьи.

- Что это? - удивилась Ирина.

- Моя последняя статья.

Войтинова прочитала заголовок: " Особенности расчёта турбулентного движения на шероховатой поверхности".

Она ужасно удивилась:

- Зачем мне это? Я же ничего не понимаю в науке.

- Это просто на память.

- На какую память?

- О нашей встрече перед Восьмым марта… О, забыл подписать, - сказал Валентин и быстро вывел на обложке оттиска: "Ирине от Валентина на память о встрече в ГУМе".

- Вам не будет с нами скучно? - спросила Ирина. - Вы учёный, а мы торгаши.

- Мне не может быть с вами скучно, - заверил девушку Кротов, - ваши прекрасные глаза не позволят скучать.

- Я совершила глупость, - призналась Ирина. - Сейчас придёт мой жених. Может произойти драка. А мне отвечать за битую посуду.

- И к Ольге сегодня придёт жених?

- В том-то и дело… Вы как бы лишний из-за моей безалаберности.

- Хорошо, я ухожу, - с сожалением сказал кандидат наук. - Всякое бывает в жизни. Можно, как-нибудь позвоню вам?

- Звоните.

Услышав, что гость собирается уходить, в прихожую вышла Ольга:

- Оставайтесь, прошу вас. Выгонять приглашённого - грех!

- Чтобы вам не мешать до прихода мужчин, могу посмотреть книги? - спросил уже в большой комнате Валентин.

- Смотрите, - согласилась Ольга.

Кротов взял один странный том, потом другой. Это были переплетённые в красивые обложки листы машинописи. Поскольку Ольга ушла на кухню, Ирина ответила на немой вопрос ученого:

- Ольга любит читать западную литературу. Достаёт какой-нибудь последний американский бестселлер, передает знакомой переводчице, а та сразу печатает текст на машинке по-русски в четырёх экземплярах. Ольга платит 200 рублей, оставляет после переплётных работ себе один экземпляр, а другие продает по 100 рублей. В результате по прибыли уходит в нули, зато читает современные книги.

- А мне можно также почитать?

- Не уверена, - ответила Войтинова, - мне она читать не даёт.

- Почему?

- Говорит, я неустойчива к антисоветской пропаганде.

Перелистав быстро несколько книг, Кротов согласился:

- За эти романы могут и посадить.

Услышав последнюю фразу кандидата наук, входящая в комнату Ольга подбоченилась:

- Вот и не посадят!… Недавно заказала перевод романа "Секс на том свете". Вы читали?

- Ещё нет, - ответил Валентин, - но на том свете обязательно прочту.

Появился Виталий Абашкин, которого женщины бурно приветствовали. Ольга угадала, он подарил им колготки.

- Старые колготки сейчас же снять и выбросить, а новые надеть! - весело заявил в прихожей Абашкин, но вдруг увидел вышедшего к группе Кротова. – Привет новому мужчине. Как зовут? Какая сфера?

- Валентин.

- А я Виталий. Какая сфера торговли?

- Валентин из мира науки, - сказала Ольга. - Физик. Подарил Ирине последнюю статью, в которой вроде бы всё по-русски написано, но ничего не понятно.

- Очевидное-невероятное, - глубокомысленно вздохнул добродушный Виталий. - Сколько имеешь в месяц?

- Триста.

- А сверху?

- Сверху - ноль.

Абашкин рассмеялся:

- Кто много учится, тот потом работает бесплатно. Закон природы.

- А у тебя сколько? - заинтересовался Кротов.

- Никто не знает, куда пошёл гном, а он пошёл купаться. Понял?! Тайна! Иначе запросишься на моё место.

Затем Абашкин обратился к женщинам:

- Борька сегодня сильно сердит. Вчера драил дом культуры. Вы с ним поласковей.

- Скорей бы пришёл, - заметила с досадой Ольга.

- А что я сообразил, - сказал Виталий. - Ведь Борька появится и поведёт счёт ребрам Валентина, поскольку гарем Мухолова неприкосновенен.

- Ну, ладно, не пугай гостя, - заступилась за учёного Ольга. - Его Ирина пригласила сюда после игры в ладушки.

Виталий повернулся к Войтиновой:

- Поиграем?

- Тебе после бычьей крови руки нужно семь раз с мылом мыть.

- Молодец, что напомнила, - добродушно сказал мясник. - А физики руки перед едой моют?

Когда мужчины ушли в ванную, Ирина шепнула Ольге:

- Могут и сейчас руками там помахать, явно друг другу не понравились.

- Пусть дерутся, где хрусталя нет, - махнула рукой хозяйка. - Скорей бы Мухолов пришёл. Я совсем изнервничалась.

- Не пойму, зачем мне кандидат свою статью подарил? - не могла скрыть какое-то внутреннее беспокойство Ирина.

- Он хочет, чтобы ты осознала, какой он умный. Изучи статью внимательно. Тебе покупатель скажет, девушка, две зубные пасты, пожалуйста, а ты ответишь, используйте турбулентное движение. Тебе тут же благодарность напишут.

- Не издевайся! - потребовала от подруги Ирина. - Все же физик мне нравится. Он такой утонченный.

- Он тебе нравится дорогой одеждой. У него замшевый пиджак стоит четыреста рублей, не менее.

- Для меня в первую очередь важен не внешний, а внутренний мир человека, - сострила Войтинова и засмеялась, понимая, что в её случае это совсем не так.

- Трепло!

Абашкин, входя в комнату вместе с Кротовым, услышал слова Ирины о внутреннем мире и с ходу продолжил тему:

- Внутренний мир - это, когда внутрь принял столько, сколько нужно, чтобы внешний мир не мешал жить. Правильно говорю, физик?

Но Кротов не успел ответить, потому что долгожданный входной звонок переключил внимание всех на прихожую. В квартиру ввалился возбуждённый Мухин в шубе нараспашку. За ним более степенно вошли два кинооператора, нагруженные кинокамерой и осветительной аппаратурой.

- Дамы и господа, - закричал Борис Мухин, - простите, извините, но полчаса будет не до вас. Вначале - главное, то есть, дело, то есть, киносъёмка. В Москве из-за зимы мух совсем нет. А мне по заказу только что привезли одну хорошенькую муху из Африки. Пока она не уснула, нужно осуществить съёмку движения её крыльев.

- Может, вначале сядем за стол, - предложила Ольга, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить Борису.

- Ольга, найди и быстро принеси тонкую длинную булавку! - потребовал от Головановой Мухин, даже не замечая её обиду.

Затем он сказал оператору, что съёмку мухи будут осуществлять на пуфике, который Борис тут же нетерпеливо покрыл собственным белым носовым платком. Пока специалисты расставляли аппаратуру и закрепляли камеру на штативе, Мухин из целлофанового пакета вытащил банку с мухой. Нанизав муху на принесённую Ольгой булавку, Борис воткнул острие в ткань платка и подушки.

- Ой, ты, моя мушка! - радостно потёр руки Мухин. - Ребята, как крыльями замашет, начинайте съёмку. А теперь - свет!

Ярко вспыхнули лампы, но муха, видимо, ощущая свою ужасную участь, лишь слабо поворачивалась вокруг иглы.

- Ну, давай же, давай же, дорогая, - просил муху Мухин, - помаши крылышками, а то дяди очень торопятся к своим барышням… Не хочет помочь. Что же делать?

- Борис Владимирович, может, её другой булавкой пощекотать?! - предложил один из кинооператоров.

- Нет, нет, подожди. Она, бедная, и так травмирована. Ну, начинай, миленькая. Чего тебе не хватает? Помоги науке.

Физика Кротова очень заинтересовала данная сцена.

- А что вы исследуете? - спросил он Мухина.

- Не мешай! - отмахнулся тот. - Ведь и так ясно: изучаю машущий полёт.

- Борис Владимирович, может, как тогда, горящей спичкой её возбудить?! - предложил свою помощь кинооператор.

- Чудак, летом мух - мириады. Крылышки опалили, не жалко, бери другую. А сегодня она - одна, эта нежная африканочка. Везли к нам в самолете на груди. Сто рэ заплатил… Ну, помаши крылышками, деточка.

- Подуйте на неё, - дал резонный совет Кротов.

- Верно, - согласился Борис и начал осторожно дуть на муху. - Замахала! Замахала! Снимайте! Как договорились, три минуты съёмки… 30 секунд, 40 секунд, 50 секунд… Стой! Нет, продолжай! Опять замахала… Ну, давай, крошка, давай, маши. Так. Так. А теперь сбоку её снимай… Во размахалась! Ну, даёт.

- Нагрелась от света, - предположил Кротов.

- Знаю. Не мешай! Осталось ещё 30 секунд. Маши, маши, лапочка, умница моя… Фу! Вроде, всё. Ребята, как договорились, по сотне каждому. За сами снимки оплата особая.

- Проявим, будет не фильм, а наслаждение, - сказал ближайший к Мухину кинооператор. - А от цветных фотографий взгляда нельзя будет оторвать.

- Всё ещё машет крылышками, бедненькая, - пожалела Ирина муху.

- Жалко муху? - спросил Мухин. - Молодец, ты добрая.

В душе Ольги Головановой что-то оборвалось, ну, почему она сама не догадалась пожалеть муху, и поэтому она предложила:

- А теперь муху выпустим!

- Ты что?! - очень обиделся Мухин.- Я ещё должен тщательные измерения сделать её крыльев и тела.

Попав впросак, Ольга быстро ушла на кухню от греха подальше.

Мухин осторожно опустил муху в банку с дырками в крышке. Расплатившись и отпустив радостных кинооператоров, Борис поместил банку с мухой в бельевой шкаф.

- В темноте ей будет спокойнее… Фу! Устал. Но дело сделано, - сказал Мухин и вдруг, словно впервые, увидел Кротова. - Ты кто и зачем?

- Ирин ухажёр! - попыталась успокоить Бориса появившаяся Ольга.

Мухин обернулся к Войтиновой и, шутя, скорчил звериное лицо:

- Бросаешь нас, подарка не жди!

- Скажите, Борис Владимирович, - обратился к Мухину Кротов, - вы знакомы с последними работами Джерри Бакли? Американец показал, что исследуемая им в полете муха реагировала на перемену угла тангажа уже на следующем взмахе изменением пронации, то есть углом поворота крыла перед взмахом вниз.

Словно кувалда обрушилась на голову Бориса. Он мгновенно понял всё. Он, Мухин, есть ничтожество, не разбирающееся в сути проблемы. Ирин приятель, аэродинамик, размазал одной фразой его, Мухолова, по полу и превратил в грязь, пыль.

- Что? Что? Ты кто? - ещё хорохорился Мухин, но голос сразу ослаб.

- Он физик, - сказала Войтинова.

- Да, занимаюсь задачами гидроаэродинамики, - подтвердил свой статус Кротов.

- Думал, что первым в мире исследую машущий полёт, - признался Борис.

Кротов поправил пальцем очки и очень вежливо произнёс:

- Не расстраивайтесь. В данной области науки уже очень много сделано. Существуют интересные теории.

- Я верил, что являюсь первопроходцем.

- Что вы окончили?

- Школу.

- После школы нужно ещё лет десять учиться, чтобы серьёзно подойти к данной проблеме.

- Почему 10 лет?

- Шесть лет - вуз, три года - аспирантура.

Мухин спросил, не скрывая зависти:

- А вы учились десять лет после школы?

- Да! Потом защитил диссертацию.

Борис окончательно расстроился:

- Так верил, что иду первым. Даже посылал в Советскую академию наук (САН) свою теорию машущего крыла с сотней фотографий.

На помощь другу пришёл Абашкин:

- Но ведь до сих пор нет махолёта!

- Не совсем так, - заявил Кротов. - Игрушки давно летают. Была ещё полуудачная попытка полёта крупной модели весом около десяти килограмм.

- Борька, - предложил Абашкин, - этот тип нагло закрыл твою мечту. Давай ему врежем!

- Подожди! Как же теперь быть? Думал, изучу, как муха махает крыльями, создам такой аппарат…

- Мальчики, садимся за стол, - объявила Ольга.

Все перешли в большую комнату, а Мухин задержался.

- Я умер, - думал он. - Дурак, бестолочь, гнида, насекомое, муха… Я муха.

К Мухину подошла вернувшаяся за ним Ольга:

- Боренька, не мучайся, всё будет хорошо. Ты не муха, а великий Мухолов. Не расстраивайся, прошу тебя!

И Мухин весело закричал:

- А где мои подарки любимым женщинам? Знаю, думаете, полотёр принёс духи, а я достал для вас деревянные брошки, африканские сувениры. Смотрите, на брошках изображены мухи цеце… Шучу, шучу. Это бабочки… Разбирайте, кому какая нравится.

- Я беру себе голубую, - сказала Голованова, - а Ирине лучше розовую, под цвет её глаз.

- Какое чудо! - восхитилась Войтинова.

Девушки тут же нацепили брошки на свои кружевные кофточки, и, казалось, ещё более похорошели.

- Носите на здоровье и будьте счастливы, - пожелал им полотёр.

- Ты тоже будь счастлив, Боренька, - ответила Ольга.

- Был Боренька, да весь вышел, - не удержался Мухин и начал разливать мужчинам водку, тогда как Кротов занимался шампанским.

3.

В Советскую академию наук (САН) поступало по почте гигантское количество различных проектов и предложений от невежественных авторов. Эти поступления сортировались по тематике и отсылались в соответствующие научно-исследовательские институты. Поскольку за ответ-рецензию платили деньги, около десяти рублей, то специалисты с удовольствием отвечали авторам, даже тогда, когда обратное письмо направлялось в сумасшедший дом.

Гигантская бандероль Мухина, посланная им президенту САН, попала в ГАИСАН - Гидроаэродинамический институт, в котором работал Валентин Кротов. Директор института семидесятилетний Леонид Борисович Ярцев сам выбирал рецензентов, исходя из соображений, кому следует выпить на пресловутую десятку и развеяться от работы.

Было сразу ясно, что предложение некоего Мухина является полным бредом, но подкупали многочисленные цветные пронумерованные фотографии мух, на которых были зафиксированы изменения положения их крыльев.

Совсем недавно защитила кандидатскую диссертацию ученица Ярцева Оленьева, ВАК быстро утвердил её защиту, и Леонид Борисович решил её поощрить.

Когда Людмила Ивановна пришла к директору, Ярцев предложил ей не просто ответить Мухину, а пригласить его на институтский семинар и «размазать» по доске.

- Зачем? - спросила Людмила.

- Вы развесите великолепно выполненные мухинские фотографии мух непосредственно перед своим выступлением. Хочу, чтобы институтская молодёжь заинтересовалась машущим полётом. Разбив Мухина в пух и прах, вы должны в то же время детально описать состояние проблемы. Договорились?

- Будет исполнено, - пошутила Людмила. Она нисколько не боялась академика, зная, что он терпеть не может подхалимства.

Когда Мухин получил письмо с предложением принять участие в семинаре ГАИСАН, на котором будет в числе других рассмотрена его работа, то очень удивился, но и обрадовался.

В институт он пришёл в своём лучшем костюме. Разбор трактата Мухина состоялся в самом конце семинара. На кафедру вышла Оленьева и начала рассказывать о том, как мухи машут крыльями, при этом ей пришлось переходить от одной мухинской фотографии к другой, которые были развешаны вдоль всех стен зала.

Борис понял, что Людмила Ивановна Оленьева уже кандидат наук. Она была старше Мухина примерно на два года. Как женщина, Оленьева выглядела достаточно интересной. Правда, её распущенные до плеч, но завитые в какие-то полукольца, волосы имели странный желтый цвет. Брови также были светлые, зато черные длинные ресницы фиксировали словно бы постоянно смеющиеся глаза. Прямой нос и с какой-то скрытой чувственностью губы придавали лицу элементы отрешенности, что со смеющимися глазами создавало несколько странное выражение лица: словно бы данная женщина знает все тайны мира, особенно мужчин, но не хочет об этом говорить. Её очень шло именно белое платье, а ноги в светлых колготках были достаточно длинны, чтобы на них было приятно смотреть.

- Она будет моей, - сказал себе Борис. - Хочу её. Даже, несмотря на то, что груди Оленьевой явно меньше грудей Головановой.

В этот момент Людмила начала громить представления Мухина о полете насекомых. Она безжалостно высмеяла его несколько фраз, которые зачитала, а потом, окончательно уничтожив, перешла к общему состоянию проблемы. После Оленьевой директор Ярцев призвал присутствующих усилить внимание к задаче создания махолёта.

Мухин одним из первых покинул зал. На улице он вначале решил дождаться Оленьевой и проломить ей голову, но потом понял, что тем самым ещё более унизит самого себя и бесконечно усилит поражение.

Нужны были совершенно иные ходы. Следовало стать гораздо умнее Оленьевой и того же Кротова. Но на это потребуется десять лет.

И Мухин решился.

- Если я настоящий мужчина, - сказал он себе, - то выйду победителем. Выиграет тот, кто подымет махолёт в воздух. И таким человеком, человеком-грифоном, стану я!

Грифон – Граф-птица

4.

Мать Кротова работала начальником главка в Министерстве торговли СССР, поэтому их квартира содержала много хрустальных и фарфоровых изделий и других изысканных вещей, изготовленных местными умельцами различных республик. Когда Мухин позвонил Кротову с просьбой о встрече, Валентин Владиславович решил принять полотёра именно в своей квартире, чтобы сразу на месте договориться о циклёвке полов.

Они расположились в личной комнате Кротова, забитой полками с книгами.

- Долго думал, - начал разговор Мухин, - очень долго. Человек я или низкое существо? Принял решение. Хочу у тебя работать, а вечером учиться. Потом создам махолёт. Возьмёшь меня к себе?

Кротов очень удивился, даже был потрясён:

- Очень похвально… Но сразу о деньгах. Могу взять тебя только лаборантом с окладом сто рублей в месяц. Хотя можно и страшим лаборантом.

- Годится! - решительно согласился Борис.

- Не торопись, подумай ещё, - предложил Валентин. - Скороспелое решение иногда подводит. Никто не знает, есть ли у тебя талант к науке. Может, ничего не получится с твоим махолётом. Будешь разочарован. Жизнь покажется пустой, бесцельной.

- Талант есть! - нагло заявил Мухин.

- Почему так уверен?

- Что такое талант?

Кротов задумался, потом сказал:

- Талант - это, наверное, при одинаковых условиях жизни сделать в десять, сто, иногда в тысячу раз больше и, главное, лучше, чем другой человек.

- Значит, я прав, талант у меня есть.

- Но почему ты так думаешь?

- Потому что полностью отказываюсь от самого себя, прежней жизни.

Кротов рассмеялся:

- Ты пока таким поступком ничего ещё не изменил в своей духовности. Не обижайся, но у тебя ничего не получится. Твой мозг не развивался со школы. А сейчас он не сможет усвоить гигантские горы знаний.

- Я всё решил, кому мне отнести заявление?

- Но зачем? Ты ведь ничего не докажешь ни Ольге, ни Ирине, никому…

- Хочу и ломаю самого себя. Имею полное право. Мне интересно жить так, как хочу. Мне нравятся крайности.

- А семья? Не будешь заводить семью? Заставишь Ольгу десять лет ждать золотых гор?

- Да!

- Не советую рисковать… Ты можешь выбросить за борт лучшие годы своей жизни.

- Ты живёшь с родителями? - перевёл Борис разговор на другую тему.

- Да! Но не уходи от ответа. Конечно, твой поступок мне нравится. Рвать безбоязненно с прежним укладом может лишь сильный, волевой человек. Такое свойство, конечно, нужно в науке…

- Я потерял зря много лет, - сказал Мухин, - а теперь хочу наверстать их… Может, подерёмся. Кто победит, тот прав.

- И на работе будем драться?

- На работе будем работать.

Мухин встал в стойку, а Кротов отошел от него на три шага.

- Начнём? - спросил Мухин.

- Может быть, не будем?

- Боишься?

- Нет, не боюсь, - спокойно ответил Кротов, - просто беспокоюсь за голову. Случайный удар в неё может изменить состояние мозга, и он уже не сумеет эффективно функционировать…

- Ты прав! - опустил руки Мухин. - Ты снова прав. Неужели ты всегда будешь прав?!

- Не волнуйся, и ты будешь на верном пути, если быстро вырастешь в науке.

- Тебе, Валентин, нравится Ира Войтинова?

- Мне нравится другая, моя невеста, она должна сейчас прийти.

- Гонишь?

- Ладно, посиди ещё… Никак до конца не могу понять причину твоего решения… Кстати, не мог бы ты отциклевать полы в этой квартире?

- Запросто. Хоть завтра. У вас паркет лёгкий, за день управлюсь… А кто твоя невеста?

- Оленьева. Со мной работает.

Борис вздрогнул.

- Ты знаешь её, - заинтересовался Валентин.

- Нет, - солгал Мухин. - Просто в голове возникла мысль. Спорим, отобью её у тебя. Ты, конечно, сейчас на ней женишься, но пройдут годы, и она станет моей.

- На чём основана такая уверенность в победе? – весьма удивился странному психологическому поведению полотёра физик.

- Все женщины любят безрассудных, способных отдать за них жизнь.

- Никто точно не знает, кого любят женщины. Они чаще влюбчивы в мелочах, чем в главном. Но Оленьева на тебя даже не посмотрит. Ей очень важен разум мужчины, его творческий потенциал. Она лучшая ученица академика Ярцева, а теперь попала в мою лабораторию.

- Ладно, пока! - попрощался Мухин.

- Нет, подожди, - попросил Кротов. - Хочу взглянуть, как у меня отобьют женщину.

- Ты серьёзно?

- Конечно.

- Рискуешь!

- Людмилу Ивановну деньгами не купишь. Ей умные слова нужны.

- А я своих баб не покупал, - рассердился Мухин.- Просто не жмот.

- Немного завидую тебе, - сказал Кротов. - Большое счастье изучать неизвестные науки, а потом начинается… текучка.

- Хороший ты, наверное, мужик, Валентин, - сказал Мухин, - но не в моих правилах мешать свиданию влюблённых.

- И всё же останься, - снова попросил Кротов. - Людмила тебя пошлёт, куда подальше, может, ты тогда отменишь решение об изменении своей судьбы.

- Тебе не нужен лаборант?

- Такой, как ты, умеющий все делать руками, очень нужен, но ты сломаешь себе жизнь.

- Ладно, готов молча ждать твоё сокровище. Дай какую-нибудь книгу по аэродинамике, которая мне по зубам.

- У меня лёгких книг нет.

- Тогда дай мне книгу, которая мне не по зубам.

- Возьми любую с тех полок.

Но не долго Борис рассматривал толстый учебник по аэродинамике. Когда Оленьева увидела Мухина, то настороженно повернулась к Кротову:

- У тебя гость!

- Я не гость, а сотрудник Валентина Владиславовича, - поднялся с места Борис.

Оленьева усмехнулась:

- Тоже работаю вместе с Валентином Владиславовичем, но вас почему-то не знаю.

- Я новый сотрудник.

- Он будущий новый сотрудник, - поправил Кротов Мухина.

Людмила внимательно посмотрела на симпатичного молодого человека в модном костюме и галстуке.

- Вас берут старшим научным сотрудником?

Мухин отрицательно покачал головой.

- Ведущим инженером?

- Нет!

- Но кем тогда?

- Лаборантом, - спокойно ответил Борис.

- Вы шутите? Вы меня разыгрываете?

- Борис Владимирович не шутит, - подтвердил слова Мухина Кротов.

- Взрослый мужчина устраивается лаборантом?! - возмутилась Оленьева. - Зачем?

- Из-за любви, - ответил Мухин.

- Из-за любви к чему?

- Не к чему, а к кому. Из-за любви к вам.

Людмила Ивановна побагровела от ненависти к шутнику:

- Как вы смеете так со мной вести? Я вам дала повод?

- Да!

- Когда?

- Три дня назад.

- Ничего не понимаю.

- Я Мухин. Вы растерзали мою работу о полёте мухи. Я присутствовал на том семинаре и решил в отместку жениться на вас.

- Бред какой-то, - повела плечами Людмила. - Валентин, огради меня от этого человека. Я, конечно, никогда не стану его женой.

- Как жаль, что в тот день был в командировке, - сказал Кротов. - Значит, Борис знал тебя, видел… Вы пока побудьте вдвоём, только без физического насилия, а я соберу на стол.

- Я помогу тебе, - предложила Оленьева.

- Позову, когда понадобится твоя помощь.

- Спасибо, что на семинаре смешали меня с грязью, - сказал Оленьевой Мухин, - вы были совершенно правы. Но за битого двух небитых дают.

Людмила высокомерно посмотрела на нахала:

- И всё же подобные шутки неуместны.

- Я не шучу. Знаю, что вы выйдете замуж за Кротова, проживёте вместе пять, десять лет, а затем вы уйдёте ко мне. А не лучше ли сразу начать жить именно со мной?!

Людмила подошла к Мухину и ударила его по щеке.

Борис захохотал, поглаживая ладонью горящую кожу:

- Теперь понимаю, отчего Валентин просил, чтобы дело не дошло до физического насилия.

- Ещё раз начнёте говорить о ваших чувствах ко мне, ударю снова.

Тогда Мухин встал в дверях и, сняв пиджак, бросил его в кресло. Затем развязал галстук.

- Что вы делаете? - напряженно спросила Оленьева.

- Хочу показать вам свой торс.

Когда в кресло полетела и майка, Людмила увидела, что по телу сумасшедшего лаборанта можно изучать анатомию: каждый мускул был рельефно выделен. Она никогда не наблюдала что-либо подобное.

- Запомните моё тело, - сказал Борис и стал одеваться. - Больше никогда не буду вам говорить о любви. Но наступит день, когда вы сами подойдете ко мне и попросите… Нет, даже будете умолять, чтобы женился на вас.

- Этого не будет никогда, - сказала Оленьева, с ненавистью глядя на мужчину.

Мухин медленно подошёл к ней, обхватил женское туловище вместе с руками, сделав своего рода захват, а потом впился в обольстительный рот. И тогда беззащитная и униженная Людмила укусила его губу. Потекла кровь.

- Пейте мою кровь, - сказал он, не отпуская её тело, - иначе ваша желтая кофточка станет красной.

Борис слегка отвел голову, и Людмила увидела, что из его губы течёт струйка крови. Затем он снова прижался к её рту. И Людмила неожиданно для самой себя начала собирать языком противную мужскую кровь, которая, правда, оказалась вполне съедобной. Не могла же она допустить, чтобы кровь омерзительного нахала запачкала её одежду.

Через несколько минут Мухин отпустил её. Она снова ударила его по щеке. Потом посмотрела на кофточку. К счастью, кофта не пострадала.

- Вон! - потребовала Людмила. - Пошёл вон!

5.

Конечно, Кротов раздумал брать Мухина к себе, и тогда Борис явился к директору ГАИСАН и сам предложил себя в качестве лаборанта. Ярцеву понравилась исступленность молодого человека, и он подписал приказ, направив Мухина в отдел Федорова. Тот давно просил ставку ведущего инженера, но для Ярцева было ясно, что вновь принятый на работу справится и с инженерной деятельностью.

Андрей Игоревич Федоров был того же сверх пенсионного возраста, что и Ярцев. Он принял Мухина с распростёртыми объятиями:

- Будешь работать и учиться. Все курсовые и диплом у нас сделаешь. Технический университет - рядом, через дорогу лишь перейти.

- Хочу у вас и кандидатскую диссертацию защитить, - сказал Мухин.

- Вот этого, сынок, не обещаю. Получи диплом, потом поговорим.

- Я хочу заниматься машущим крылом.

Федоров захохотал:

- Вначале будешь делать, что прикажут старшие, и учиться эксперименту. А когда появятся собственные мысли, тогда вернемся к твоему желанию. Но, поверь, это будет совсем не скоро… В моём отделе три лаборатории. Направлю-ка я тебя в лабораторию Кротова для усиления группы Оленьевой.

- Они не захотят, - признался Мухин.

- Ты их знаешь?

- Да! Это Оленьева уничтожила мою работу о полёте мухи.

- Значит, как раз твои фотографии мух висели на предпоследнем институтском семинаре?!

- Мои!

- И всё же хочу именно тобой усилить группу Оленьевой.

- Не возражаю. А велика её группа?

Федоров снова развеселился:

- Её группа - это она и ты.

- А зачем ей группа?

- Она сейчас защитила диссертацию, является ещё младшим научным сотрудником. Чтобы стать старшим, требуется осуществлять руководство научной работой других лиц. Понял?

- А зачем вы её выдвигаете?

- Ладно, отвечу, но в последний раз. Потому что она ученица директора. Ей нужно давать зелёный свет.

- У неё и отец, наверное, какая-нибудь шишка?

- Снова вопрос задаёшь! - рассердился Федоров. - Ну, ладно, скажу. Её папа - полковник генштаба.

- А какое отношение он имеет к науке?

Федоров не знал, то ли смеяться, то ли гнать в шею нового лаборанта, который, правда, все более ему нравился своей открытостью и какой-то детской чистотой:

- Сынок, как думаешь, кто даёт заказы на военную технику?

- Министерство обороны.

- Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Понял?

- Понял. А как вы стали таким умным, Андрей Игоревич? Учитывать все факты, не каждый может.

- Подхалимничаешь?

- Чуть-чуть.

- По анкете, ты работал в бюро услуг. Чем ты там занимался?

- Полы натирал.

- Значит, ты - прирождённый экспериментатор. Ведь только через эксперимент можно понять, где мастики прибавить, а где вовсе не класть. Деньги, наверное, лопатой грёб?

- Было.

- Может, и мою квартиру в порядок приведёшь?

- Дорогой Андрей Игоревич, языком вылежу, а вы за это составьте мне план учебы: на какой факультет поступать, какие книги читать…

- А ты товарищ серьёзный, - признался начальник отдела. - Чувствую, хотя старт поздно взял, но к финишу кое-кого обгонишь. А сегодня иди отдыхай. Оленьева в местной командировке числится. Нет её в институте. Завтра тебя ей представлю.

6.

В этот день вечером Борис не поцеловал Ольгу с порога, уклонился, и она сразу мгновенно поняла, что всё кончено. Они сели в разные углы большой комнаты. Но Ольга не собиралась сдаваться.

- Так сильно люблю тебя, что, когда иду по улице, смотрю не на мужчин, а на женщин, определяя по внешним признакам твою возможную будущую жену, с которой ты мог бы стать счастливым, а, главное, был бы способен создать семью.

- Ищешь блондинку, как ты?

- И блондинку, и брюнетку. Самую красивую… Когда у меня возникает такое состояние, могу наговорить тебе много всего…

- Давно хотел сказать тебе, - начал Мухин…

Но Ольга нетерпеливо забежала вперёд, спросив с придыханием:

- Что?

- Нам придётся расстаться.

- Почему?

- Решил стать великим физиком, - рассмеялся Мухин, понимая сам нелепость своих слов.

- С ума сошёл.

- Наверное… Моя беда, что начитался художественной литературы об учёных. Ночью лежишь, не спишь, глаза закрыты, но видишь себя выступающим с докладом в академии наук. В руках длинная предлинная указка. Водишь ею по формулам. А потом шквал аплодисментов… Я честолюбив до такой степени, что хочу исполнения всех свои видений. Ничего другого мне не нужно. Поэтому завтра выхожу на работу лаборантом в гидроаэродинамический институт. Окончу вуз, аспирантуру, создам махолёт.

- Боренька, ты чокнулся. Лучше жить по-настоящему, а не химерами. Всё моё - твоё. Драгоценности храню в пылесосе, ты знаешь. Принести посмотреть? Их на десять тысяч. А наличных у меня двадцать тысяч рублей… Хочешь, машину купим… И за деньгами этими никто не придёт! Я не воровала!

- Знаю… Ты не воровала, но не додавала. А это одно и тоже.

- Не оскорбляй, пожалуйста, - попросила Ольга. - Да, не додаю. Иногда так не нарочно получается. Идёт поток покупателей, кассир всегда может ошибиться в ту или иную сторону. У меня крен в свою пользу. Такая уж я.

- Оля, ты же асс кассы.

- Как будто ты не гребешь деньги?! Ведь часто много в день имеешь.

- Имею… Но за труд, за опыт, за мастерство.

- Не было бы у тебя особой клиентуры, много бы не зарабатывал.

- Потому и клиентура возникла, что людям требуется честная работа.

- Боренька, люблю, не делай глупость! - не выдержала Голованова и бросилась любимому на шею.

Мухин посадил Ольгу себе на колени и начал гладить, продолжая в то же время гнуть своё:

- Я в месяц буду приносить сто рублей, приходить поздно из вуза и сидеть полночи с учебниками.

- А я согласная!

- Думаешь, женю, а потом перемолочу, переделаю?! Но я совсем другой. Выбери себе Абашкина. Хороший парень.

- Передачи потом в тюрьму ему носить? Люблю лишь тебя.

- Давай вместе учиться, - предложил Мухин.

- Я бесталанная.

- Не прибедняйся, ты считаешь, словно ЭВМ.

- Считаю… деньги.

- Ольга, я всё решил.

- Ничего у тебя не получится, так и знай.

- Я не советоваться пришёл, а прощаться.

Говоря так, Борис нежно ласкал пальцами соски Ольгиных грудей. Девушка изнемогала от желания.

- Ты изверг, - прошептала она, не думая ни о чём, а лишь ощущая своё рвущееся к любви тело.

- Возьми меня сегодня, Борис. Сделай женщиной.

- А ребёнок? Может быть ребёнок. И тогда мне придётся жениться на тебе.

Потом он отнёс её на постель-аэродром, и их страсть была бурной, но Мухин не раскрыл лоно девушки, хотя и поцеловал его.

- Ужинать будешь? - спросила Ольга, когда страсть утихла.

- А что на ужин?

- Лангеты. А если хочешь, могу суп грибной разогреть.

- Слюнки текут. Накрывай.

- После двух рюмок коньяка Мухин ещё раз попытался забрать с собой в новую жизнь Ольгу:

- Мы родились с тобой в малообеспеченных семьях. После школы я не стал поступать в вуз, потому что не смог бы прокормить себя. Через год попал во флот. Отслужил три года. Потом полотёрничал. Но я хочу стать великим физиком. Ненавижу коммунистов. На словах они говорят о равенстве людей, но выбивают из жизни таких, как ты и я.

У Крота мать - шишка в Министерстве торговли, он жил на всём готовеньком, его устроили в вуз, аспирантуру, дали лабораторию.

- Кто такой Крот? - заинтересовалась Ольга, чувствуя какую-то ассоциацию с этой кличкой.

- Кротов, который был у тебя восьмого марта.

- Помню этого интеллигента.

- КПСС проводит омерзительную политику, не допуская к власти умных и честных. Мне противно смотреть на Брежнева. Неужели русский народ должен управляться ничтожеством?! Я знаю, у тебя примерно мои взгляды на жизнь. Так давай вместе учиться, чтобы через труд, знание бороться с коммунистами.

- Но я не хочу быть учёным.

- Ольга, ты не знаешь ещё себя.

- Ты хочешь сказать, что если стану лаборанткой и начну учиться в институте, ты женишься на мне?

- Конечно! Я начну тебя уважать.

Ольга от возмущения, что, оказывается, мужчина, ласкавший её целый год, относился к ней без всякого уважения, выплеснула из фужера минеральную воду в лицо изверга.

Борис засмеялся, потому что так поступила его гордая Ольга, смелость которой ему чрезвычайно нравилась. Но Голованова не поняла причину странного смеха Мухина. Ей почудилось, что он продолжает издеваться над ней.

- Уходи! Уходи! Не хочу тебя видеть! - дико закричала она и опрокинула рукой ближайшие предметы на пол.

Улыбка исчезла с лица Мухина.

- Тогда женюсь на желтоволосой стерве, - в отместку заявил он Ольге и ушёл, держа спину неестественно прямо.

7.

Утром Мухин с удовольствием ехал в первый раз на работу в ГАИСАН. Но перед лицом время от времени появлялась возмущённая Ольга.

- Бедная девочка, - думал он о ней, - когда же ты поймёшь, что деньги - это обман, позволяющий одним властвовать над другими. Но такая власть античеловечна по своей сути. К счастью для человечества, богатые не могут за один раз съесть больше, чем позволяет тело человека. В противном случае они давно съели бы всё на земле. Нужно не богатство, а знание. Я еду за знанием. Через десять лет стану самым умным в области машущего полёта.

К удивлению Мухина, Оленьева, когда Федоров представил ей нового лаборанта, повела себя так, словно не знала Бориса. В его задачу теперь входило обслуживать установку Людмилы, представляющую собой трубку, вставленную в большую трубу. Из трубки шёл газовый поток, подхватывая и смешиваясь с потоком большой трубы. Установка называлась эжектором. Менялись составы газов и их скорость, а в камере измерялись распределения скоростей в различных сечениях. Научная новизна задачи состояла в особой форме сопла, надеваемого на конец центральной трубки.

Мухин полностью окунулся в работу. Он изучал всё: от сложнейшей термоанемометрической аппаратуры для исследования профиля скорости потока до выполнения отверстий в установке и нарезания специальных болтов. Вскоре он стал любимцем отдела, готовым любому придти на помощь. С Оленьевой Мухин общался только официально, избегая любые посторонние разговоры. Поступив в вечерний институт, полученные знания он тут же использовал в своей работе.

В субботу и воскресение Борис, когда не хватало денег, циклевал и покрывал лаком полы. Прежние заказчики его не забывали. Привел он в порядок пол и у руководителя отдела Федорова.

Андрей Игоревич Федоров был таким же скрытым антикоммунистом, как и Мухин. За свои семьдесят лет он насмотрелся на то, как коммунисты без зазрения совести раздавали научные степени, звания и посты своим любимчикам и преданным сторонникам. Ему пришлось стать членом КПСС, чтобы возглавить лабораторию, а потом отдел. Поскольку Федоров был хорошим учёным, в его отдел дирекция волевым усилием загоняла коммунистов-выдвиженцев. Такими и были Кротов и Оленьева.

Андрей Игоревич понимал, что если Кротов защитит кандидатскую диссертацию, то его, Федорова, отправят на пенсию. Цепляясь за власть, Федоров держал в ежовых рукавицах всех трёх своих руководителей лабораторий, вмешиваясь в любые дела. И завлабы трепетали перед ним.

Дети мужского пола высокопоставленных коммунистов, если они были настолько глупы, что не могли учиться в вузе, принимались в ГАИСАН, как и в другие подобные институты, выполняющие военную тематику, в качестве младшего персонала: лаборантов и техников. В этом случае их не брали в армию, а в 28 лет блатные уходили на работу непосредственно под крылышки своих родителей.

Но исследования все же необходимо было вести, потому вторую часть лаборантов и техников составляли ребята типа Мухина, которые по материальным соображениям не могли учиться днём.

Мухин ненавидел блатников и все время их высмеивал. И все же даже они тянулись к нему, чувствуя силу настоящего человека, гордо идущего по жизни. Как бы не презирал блатника Мухин, но видя неумелые действия инфантильного молодого человека, не мог пройти мимо, не оказав содействие.

Между Борисом и Федоровым установились весьма странные отношения разделённых пропастью общественного положения людей, понимающих свою умственную близость. Если они оставались один на один, Андрей Игоревич всегда спрашивал Мухина:

- Ну, как дела, сынок?

- Дела идут, контора пишет, - отвечал постоянно Борис, и они улыбались друг другу.

У Федоровых не было детей, и когда Борис привёл полы федоровской квартиры в идеальный порядок, жена Федорова, познакомившись с Мухиным ближе, влюбилась по человечески в молодого сотрудника мужа.

- Сколько с нас? - спросила Анастасия Петровна, когда Мухин протёр свое тело одеколоном и оделся.

- Пятьдесят рублей.

- Круто, - заметила она, передавая деньги, одновременно радуясь, что лаборант не заискивает перед её мужем, зная себе цену. - Надеюсь, деньги пойдут… не на выпивку?!

- Как раз на выпивку, - огорчил её первыми словами Мухин, но за конец фразы она сразу простила его. - Приглашаю вас сегодня в ресторан.

- А что?! - обрадовалась Анастасия Петровна. - Давно не были в ресторане. Сходим с большим удовольствием.

- А вы могли бы взять с собой немного солёных огурчиков и грибков? - спросил Мухин.

- Конечно… Я поняла вас.

Мухин привез на такси Федоровых в ресторан "Прага". Сделав заказ, он в конце спросил официанта, есть ли в ресторане солёные огурцы и грибы. Поскольку их не оказалось, то Борис, передав две банки с федоровскими запасами на зиму, попросил официанта выложить их на тарелки.

Вечер удался. Иногда Анастасия Петровна становилась грустной, представляя себе, что милый Борис мог бы быть её сыном.

- Как думаете, смогу стать крупным физиком? - спросил Мухин Федорова.

Андрей Игоревич задумался, потом сказал:

- Очень важно сразу после школы поступить в институт, потом в аспирантуру. Ты идешь с опозданием в семь лет. Это очень много. Но всё зависит от твоей головы. Если те знания, которые ты получаешь в институте, кажутся тебе не до конца истинными, временными, даже ошибочными, то ты прирожденный учёный. Ищи в аэродинамике, в теории турбулентности ошибочные представления, и ты выиграешь в научной гонке. Тогда твой недостаток – отставание в развитии способности мозга - станет преимуществом за счёт волевого неверия в истинность предшествующего знания. Ты как бы перечеркиваешь труд предшественников, превратив его в бессмысленность.

Борис слушал Федорова с огромным вниманием.

- Я отомщу Кротовым, - решил он. - Вы, чистюли, ещё будете завидовать моему таланту… А Оленьева приползёт ко мне на коленях.

8.

Ирина Войтинова удивилась, когда за десять минут до закрытия ГУМа в её секции появился Кротов.

- Ирина Афанасьевна, вы позволите, провожу вас сегодня.

Девушка легко согласилась. Когда они вместе пошли на выход, Валентин сказал, что лучше покинуть здание с другой стороны.

- Почему? - удивилась Ирина. - Отсюда к метро ближе.

- Но я с автомобилем, - очень просто сказал Кротов. - Довезу вас до дома.

У Войтиновой округлились глаза, она сразу взяла кандидата наук под руку.

- Как здорово! У меня ещё не было такого ухажёра.

Валентин чувствовал себя с Ириной легко и свободно. Она подкупала его не только красотой, но и готовностью уступить во всём без всякого жеманства. А жеманство Кротов ненавидел. Его мать хотела, чтобы её единственный сын обязательно женился на дочери видного человека. Несколько раз его сводили с такими девушками, но они сразу показывали своё право на власть в будущей семье. О любви и речь не шла. Душа Кротова протестовала.

Довезя Ирину до дома, Валентин вылез из новеньких "Жигулей" и, обойдя капот, открыл для Войтиновой автомобильную дверь. Она была потрясена его уважительным поведением.

- Ко мне нельзя, - сказала она. - Предки нас замучат. Но и расставаться не хочется… Желаешь, поедем на какой-нибудь пустырь и будем там целоваться.

- Вначале поцелую тебя здесь, - предложил Валентин.

- Конечно, милый, - сразу согласилась Ирина и сама подошла к мужчине.

Это был их первый поцелуй, который, как правило, определяет судьбы влюблённых. Губы Ирины оказались мягкими и податливыми, Валентин ощутил себя настоящим мужчиной. Они поняли, что созданы друг для друга.

На пустыре Кротов опустил сиденья, и Ирина сделала все сама, почувствовав его неуверенность в себе. Валентин был ей благодарен.

- Хочу жениться на тебе, если удастся уговорить мою мать.

- Не беспокойся, - успокоила его Ирина, - жениться не обязательно. Я же понимаю, что не пара тебе. Да и не девочкой ты меня взял. Конечно, лучшей жены у тебя не будет… Но если пойдёшь против воли своей матери, она у тебя всё отберёт, включая автомобиль.

Ирина попала в самое больное место: полную зависимость Кротова от родителей.

В этот же вечер Кротов переговорил с матерью. Возмущению её не было предела:

- Родила тебя не для того, чтобы ты женился на продавщице! У тебя блестящее будущее - не порть его! Ты работаешь с Оленьевой. Её отец - полковник генштаба, это все равно, что генерал-лейтенант в войсках. Ты станешь с её помощью доктором наук, а потом академиком.

- Но Федоров придерживает меня!

- Женишься на Оленьевой, вы такой тандем сотворите, что Федорову страшно станет.

- И все же позволь, приведу Ирину, чтобы ты на неё посмотрела. У неё необыкновенные глаза какого-то бордового цвета.

- Нет, нет, и нет! Не дам тебе испортить собственную жизнь женскими свекольными глазами.

К удивлению Кротова, Ирина весело рассмеялась, когда он пересказал разговор с матерью.

- Что я тебе говорила? Не спорь с матерью, подчинись ей. Даже женатого тебя буду любить. Представляешь, ты со мной переспишь до свадьбы с Оленьевой и после и убедишься, что я тебя люблю сильнее. Запись в паспорте - это условность, а любовь есть любовь. Её бумагой не закрепишь, а лишь унизишь. А когда ты намаешься с Оленьевой, разведёшься с ней, а твою мать снимут с работы, то я буду тут как тут… И рожу тебе ребёнка. Мне всего-то двадцать два года, а тебе тридцать два, я для тебя никогда не устарею, всегда буду играть с тобой в ладушки. Помнишь, как познакомились?!

- Помню… Ты, наверное, права. Но если бы была моя воля…

- Только не лги, Валентин. Воля у тебя есть. Другое дело, тебе так удобнее… Лучше обирать всех, чем отдавать. Да не обижайся. Я тебя и таким люблю. Просто знаю, что ты всегда будешь моим. Так зачем торопить судьбу и насиловать её?!

9.

Когда Ольга Михайловна Голованова получала кооперативную квартиру, то опять-таки за взятки вошла в состав гаражного товарищества с площадкой недалеко от её нового дома. Чтобы купить автомашину, Ольга обратилась к той же соседке, которая свела её с Мухиным:

- Ваш муж-профессор купит автомобиль по лимиту университета, а я перекуплю его на три тысячи дороже. Это покроет вторую половину необходимых денег за вашу квартиру. Я, как кассир, могу купить автомобиль только таким путём. Не согласитесь вы, придут на помощь другие.

Соседка с удовольствием согласилась, и через полгода Ольга поставила в гараж автомашину. Что было в тот момент очень важно, поскольку тем, кто не имел ещё автомобиль, предложили в течение трёх месяцев сдать свои гаражи общему правлению, которое должно было продать их очередникам - реальным владельцам личного транспорта. Так постановил райисполком, решая гаражную проблему.

Ольга сожалела, что Мухин не знает о том, что она стала владелицей "Жигулей". Поразмыслив о любимом, Голованова вынуждена была признать, что он прав, отвергнув её. Тогда Ольга решила, что станет переводчицей или учительницей английского языка. Уволившись из ГУМа, чтобы не терять стаж, а точнее, чтобы иметь место работы и не считаться тунеядцем, Голованова устроилась в правление собственного жилищного кооператива бухгалтером. Затем она наняла несколько преподавателей литературы, русского и английского из института иностранных языков, чтобы свободно поступить в него.

Её учили не один, а три преподавателя английского языка, не зная об этом. Поэтому каждый из них восхищался талантом Ольги, удивляясь, как легко она схватывает и самостоятельно развивает новый материал. Иногда голова Ольги чуть не опухала, но она продолжала усиленно заниматься.

Голованова сдала вступительные экзамены на отлично, ей предложили стать старостой группы, но она отказалась. Ольга, играючи, научилась водить автомобиль на курсах и сдала на права, но никогда не ездила на автомашине в институт, понимая, что привлечёт к себе лишнее ненужное внимание и вызовет недоброжелательность ректората.

Раз в месяц Ольга позволяла себе звонить в двенадцать часов ночи домой к Мухину и слышать его недоумённый голос:

- Алло! Алло! Перезвоните, вас не слышно. Иногда даже перезванивала и снова молчала.

- Алло! Алло! Вас опять не слышно. Смените телефон! - звучал в Ольгиных ушах голос её Мухолова.

Ольга не знала, что спустя три месяца после её ухода из ГУМа, Мухин зашёл в её прежнюю секцию, но ему сказали, что Голованова уволилась. Тогда он пошёл к Войтиновой и увидел стоящего возле Ирины Кротова. Чтобы не встречаться со своим начальником вне института в рабочее время, Борис незаметно удалился.

Войтинова звонила Ольге и рассказывала о своих встречах с Кротовым, иногда подружки встречались в праздники, но о Мухине не говорили. Ольга, если не забывала, ложилась в постель, сжимая в кулаке африканскую брошь Мухина. Ей было так больно не видеть его, что она выкупила у Ирины другую брошь. Теперь она могла держать их в двух ладонях, и тогда наступал странный сон. Словно она и Мухин летают друг около друга в виде гигантских бабочек.

- Приходи, Мухолов, быстрее, - шептала она.

Неожиданно для самой себя Ольга стала круглой отличницей. Её всё время пытались привлечь к общественной работе, но она отказывалась, ненавидя ложь коммунистической пропаганды.

10.

Мухин заканчивал второй курс, когда Кротов и Оленьева поженились. Каждая семья имела трехкомнатную квартиру, но чтобы дети жили самостоятельно, им купили двухкомнатное пристанище. Они понимали, что не любят друг друга, но Людмиле было уже тридцать лет. Её незамужество казалось весьма странным. Со всех сторон давили, и они поддались мнению окружающих.

Самое странное состояло в том, что Оленьевой часто снился Мухин с оголённым торсом и кровоточащей губой. Он любил её, покрывая поцелуями, а, следовательно, и своей кровью, всё женское тело. Людмила трогала каждый его железный мускул, а потом он делал с ней всё, что хотел…

В конце концов, Людмила поняла, что сама любит своего лаборанта, который, правда, был уже не лаборантом, а инженером. Но этот нахал даже не смотрел в её сторону. Он получал её указания, отвернувшись, а потом молча их выполнял. Чтобы снять это ужасное наваждение, Людмиле нужен был мужчина, и она согласилась на брак с Кротовым.

- Вот пригласительный билет на свадьбу, - сказала Людмила Борису. - Я и Валентин приглашаем тебя. Ты придёшь?

Мухин молча взял приглашение и вышел. Людмила чуть не заплакала, но смогла сдержаться.

В загсе Оленьева сохранила свою девичью фамилию. Свадьба состоялась в гостинице "Москва". Из приглашенных не пришли двое: Мухин и руководитель отдела Федоров.

Если отсутствие Мухина не волновало никого, кроме невесты, то не приход Федорова обсуждался институтской частью публики.

- Ты заметила, что нет Федорова, - сказал жених невесте. - Значит, он не одобряет наш брак.

- Мне кажется, мы ему безразличны, - предположила Людмила. - Андрей Игоревич любит иступлённых, таких, как Мухин… Он, кстати, тоже не пришёл.

Накануне почти полдня Кротов имел половую связь с Войтиновой, и предстоящая брачная ночь с Оленьевой его несколько смущала. Людмила, будучи девственницей, также нервничала. Привыкший к активности Ирины, Валентин словно столкнулся с эмоционально заторможенной женщиной. Когда они легли в постель, Кротов заметил:

- Понимаю, ты сегодня устала, нервничаешь. Можно первое взаимодействие перенести на завтра.

- Спасибо, - облегчённо вздохнула Людмила. - Ты хороший человек.

Чтобы не оставаться днём с мужем, Оленьева поехала на работу, где её ждал сюрприз. Мухин подсоединил к её установке собственную информационно-измерительную систему (ИИС), которую одолжил на время у одного из своих друзей. Теперь показания приборов фиксировались не только на самописец, как раньше, но и в цифровой форме на перфоленту. Об этом можно было только мечтать, но Людмилу задело за живое то, что с ней ничего заранее не было согласовано.

- Кто разрешил? - строго спросила она своего ужасного подчинённого.

- Поспорил с Федоровым, что за месяц автоматизирую твою установку. Он не поверил, но я, как видишь, сделал. Готова и программа для обработки данных. Можешь позвать его.

- Ты спорил, ты и зови.

Мухин согласился и позвонил Федорову по местному телефону:

- Андрей Игоревич, с вас бутылка коньяка, цифровой режим налажен.

- Я и не думал, что ты такой умный, - прищурилась Людмила. - А сможешь ли ты рассчитать производные скоростей?

- Конечно.

Проблема, над которой Людмила билась почти год, состояла в том, что самописец под влиянием турбулентности строил не гладкую кривую, а набор пиков и впадин, которые усреднялись вручную. Хотя сам профиль скорости получался достаточно точно, но его производные при их вычислении имели гигантские ошибки.

- Я заложил в программу расчёт не только первых производных, но и все моменты более высокого порядка. Сейчас закончу эксперимент и поеду на вычислительный центр узнать, что получилось.

- А можно мне поехать с тобой? - попросила Оленьева. - Если производные построятся гладко, то ты гений.

Но ничто не дрогнуло в лице Бориса:

- Я не гений, а полотёр. Это Кротов - гений. Ты вышла замуж за гения. Только я думал, что три первых дня вы не вылезете из постели, а ты пришла на работу, хотя находишься в отпуске.

- Вот и хорошо, что догадалась прийти, - стараясь держать ровный тон, сказала Людмила. - Так мне можно поехать с тобой на ВЦ?

- Ладно… Но если графики производных получатся гладкие, то ты ляжешь со мной в постель. Договорились? Я же тогда буду, как ты сказала, гением, а ты спишь только с гениями.

Оленьева собрала в кулак все свои эмоции и более-менее спокойно спросила:

- Ты хочешь меня, как женщину? Ты любишь меня?

- Я тебя ненавижу! Я испытываю к тебе любовь-ненависть!

- И я тебя ненавижу, - сказала она. - Поэтому согласна.

- Я не шучу.

- А я уверена, что производные будут скакать, как прежде.

Оленьева не разбиралась в вычислительной технике и поэтому не знала, что Борис для получения нужного результата так составил программу, что ЭВМ сама сглаживала многократно данные по производным, пока те не образовывали гладкую кривую с заданной степенью точности. Конечно, с физической точки зрения результат был сомнителен, но поставленная математическая цель легко достигалась.

Федоров обнял Мухина и сказал, не учитывая присутствия Оленьевой, от радости совсем забыл о ней:

- Молодец, сынок. Так держать! С завтрашнего дня ты станешь ведущим инженером.

Потом Андрей Игоревич обратился к Людмиле, осознав, наконец, её присутствие:

- Не ругайте Мухина за самоуправство! А коли не мил, могу к себе забрать. Не только ваш эжектор нужно автоматизировать.

- Нет, мил, - испугалась Людмила. - Разве я когда обижала Мухина?!

- Только тогда, когда прокусила губу, - не удержавшись, воскликнул Борис.

- Я ничего не слышал, - сказал Федоров и театрально заткнул уши указательными пальцами, - разбирайтесь сами со своими личными проблемами. Вы молодые, вот и беситесь.

На вычислительный центр следовало ехать в другой конец Москвы. Вагон метро был переполнен, и их прижало друг к другу.

- Как прошла первая брачная ночь? - шепотом спросил Мухин, дыша в ухо Оленьевой.

- Не твоё собачье дело! - возмутилась она.

- Я не собака, - обиделся Мухин. - Извинись, или поеду дальше один.

- Хорошо, не твоё мушиное дело!

- Так говорить ты можешь, - разрешил Борис. - Я, действительно, муха, точнее Мухолов.

Затем он прижал ладонь к заду Оленьевой и стал поглаживать её тело.

- Не нужно, Боря, - очень тихо попросила она.

- Я обмираю, как хочу тебя.

- Ну, потерпи… Может, производные будут гладкими.

Но он, пользуясь своим ростом, слегка опустил голову и с нежностью взял в рот кончик её уха. Людмиле было так приятно, что она притихла. Затем Мухин ввел кончик языка в ушную раковину, пытаясь проникнуть как можно глубже. Его ладонь снова смело легла на ягодицу Оленьевой и даже углубилась в ложбинку. Оленьева ощущала, как бухает её сердце. Наконец, она решила, что отдаст свою девственность не Кротову, а Мухину, в рабыню которого уже превратилась.

Сразу стало выходить много людей, и Борис оставил в покое тело своей начальницы.

- Не делай больше так, - попросила Людмила. - Я же замужем.

- Ну, и что! Я предупредил Кротова, что отобью тебя после свадьбы. Или вы забыли?

- Я помню, - созналась Людмила.

На ВЦ Мухина с радостью приняли, как своего. Но Оленьева не удивилась: эта муха могла влезть буквально куда угодно.

В ЭВМ, одну из крупнейших в Москве, вставили перфокарты с мухинской программой и ввели данные с его перфоленты.

- Через шесть минут она выплюнет результат, - гордо сказал Мухин.

Действительно, через несколько минут забилось устройство цифровой печати.

С рулоном бумаги они сели за ближайший стол. Оленьева оторопела. На каждой из страниц она сразу увидела график производных, который был математически совершенно гладкий. У неё упало сердце.

- Ты выиграл, - созналась она.

Они снова ехали на метро, но теперь домой к Мухину.

- Не волнуйся, - успокоил он её, - силой тебя не возьму. Все решится на месте.

- Ты такой умный, - сказала она. - И красивый. А я просто дурёха.

Борис имел комнату в коммунальной квартире. Когда прошли входную дверь, выглянула соседка средних лет, поздоровалась и внимательно оглядела Оленьеву.

- Я не первая у тебя здесь, если меня так рассматривали, - заметила Людмила уже в мухинской комнате.

- Вывод может быть и другой. Удивляются обычно первому пришествию, а не многократному.

Людмила улыбнулась, как бы соглашаясь с мнением Мухина.

- Ты не хочешь позвонить мужу, что эту ночь проведёшь вне дома? - спросил Борис, пристально глядя в глаза Людмилы.

- Да, следует позвонить, - согласилась она. - Зачем обижать хорошего человека?!

- Телефон на стене в прихожей.

Услышав голос Валентина, Оленьева сразу сообщила:

- Я не приду на ночь. Мне нужно разобраться в себе…

- Хорошо, что предупредила, - поблагодарил Кротов и в свою очередь позвонил Войтиновой, пригласив в гости.

Когда Людмила вернулась в комнату, то увидела, что Борис разобрал тахту и застелил простынёй.

- Мне нужно принять душ, - сказала она.

- А зачем? Я - полотёр. Протру сейчас твоё тело одеколоном.

- Согласна… Мне даже интересно, как ты это станешь делать.

- А вот так, - ответил Мухин и притянул к себе Людмилу.

Он снял с неё через голову узкое платье, а потом стал целовать её голые плечи. Людмила впервые ощутила себя желанной женщиной.

- Я не слишком костлява? - поинтересовалась она.

- Не знаю, как другим, а мне твоё тело очень нравится, - с удовольствием признался Мухин.

Потом они остались совершенно голыми. Людмиле было странно, что она при Борисе полностью лишилась чувства стыда.

- Я бесстыдница. Укуси меня за губу, и будем квиты.

- Ты правильно поступила тогда, - заметил Мухин.

- Нет, не правильно! А теперь скажи, что любишь меня.

- Ненавижу!

- И я тебя ненавижу… Поэтому вчера не спала с Валентином… Но он особо и не хотел.

- Значит, ты ещё девственна?

- Да, Боря… Ты первым надо мной надругаешься.

- Если возьму тебя сейчас, то непременно захочу, чтобы ты навсегда осталась со мной.

- Я согласна, потому что люблю тебя. Даже не понадобилось десяти лет, чтобы прозрела. Ты гений. Я горжусь тобой. Нет никаких сомнений, что ты станешь великим физиком. Также как нет сомнений, что я пустое место. Ты делаешь мне большую честь, что берёшь в жёны. Я готова стать на колени перед тобой за это.

И Людмила встала на колени перед своим идолом. Борис поднял её на руки и крепко прижал к груди.

- Считал тебя желтоволосой стервой, а теперь почитаю, как свою неразрывную половину… Ты поняла и признала мою силу. Спасибо тебе.

Он долго ласкал её, пока Оленьева не получила первый в своей жизни оргазм. И только потом, когда её лоно от великого сладострастия уже не могло ощущать боли, он плавно вошёл в неё и умело зафиксировал своё положение, давя на матку, чтобы Людмила ощутила, что их судьбы окончательно пересеклись. Оленьевой все тут же стало понятно, и она страстно прошептала:

- Я твоя навсегда!

Тогда он задал ритм, который свёл её с ума. Она только беспрерывно повторяла:

- Я твоя! Я твоя! Я твоя!

А после пика страсти и он крикнул:

- Ты моя! Я получил тебя! И никому не отдам!

Всю ночь они любили друг друга, не накрываясь одеялом и при ярком свете.

- По тебе можно изучать структуру мышц человека, - сказала она.

- А по тебе гармоничные и прекрасные формы женского тела.

Людмила зарделась.

- Ты мне два года снился, - открыла она свою тайну. - И всё произошло так, как было во сне.

11.

Чтобы избежать скандала и меньше травмировать Людмилу, Мухин попросил её сразу вместе с ним встретиться с Кротовым. Поняв ситуацию, Валентин насупился.

- Квартира остаётся мне, - решительно сказал он.

- Нет! - заявил Мухин. - Квартира будет Людмилы. А я отдам тебе свою комнату. Там ты сможешь встречаться с Войтиновой, и твоя мать ничего не узнает. Если же ты не согласишься, то, когда у Людмилы родится ребёнок, у тебя останется право лишь на треть жилья, а после второго ребёнка - лишь на четверть.

- А какова для всех будет причина нашего развода? - спросил Кротов, пытаясь найти лучший выход из положения.

- Несовместимость характеров, - предложил Мухин. - Я женюсь на Людмиле, а если ты в свою очередь женишься на Ирине, то всем станет ясно, что прежде вас свели родители, но потом вы самостоятельно разобрались в своих судьбах. Не пострадает ни твой имидж, ни Людмилы.

Кротов внутренне удивился, что рад случившемуся. Он почувствовал, что у него возникла воля, требующая восстания против матери. С Ирой же он готов был теперь жить даже в шалаше.

Позвонив Войтиновой, Валентин, гордясь собой, сказал:

- Ира, я люблю тебя и мечтаю на тебе жениться, потому что хочу каждую ночь ощущать тебя рядом с собой. Мы сейчас встретимся и поедем к моим родителям. Я хочу представить тебя им.

- Я боюсь! - созналась Войтинова.

- Я очень хочу от тебя ребёнка.

Эта фраза доконала Ирину, и она сразу перестала не только бояться матери Кротова, но даже была готова выцарапать ей глаза за будущих детей.

Когда Нина Сергеевна Кротова открыла дверь, услышав голос сына, то обомлела: её чадо обнимало за плечи совершенно неизвестную ей девушку.

- Поставил машину в гараж, - сразу сказал Валентин, - и отдаю тебе ключи от неё. Я ухожу из семьи, чтобы жить с Ириной. А с Оленьевой развожусь. Хочешь говорить со мной сейчас, говори, но в присутствии моей новой жены.

Женщины гордо посмотрели друг на друга. Мать Валентина была ещё хороша собой, огромный пук волос говорил о крепком здоровье, но сила в данный момент была явно на стороне Войтиновой.

- Прощай, мама, - скорбно произнёс Кротов.

В доли секунды Нина Сергеевна поняла, что сын стал полностью взрослым, настоящим мужчиной, и отпустить его сейчас, означало, может быть, расстаться навсегда. Но и покориться ему не позволяла душа, привыкшая к тирании. Следовало выиграть время.

- Зайдите же, - предложила она, - чашка чая никому не помешает.

У профессора Владислава Георгиевича Кротова округлились глаза, когда он узнал, что его сын после первой брачной ночи разводится с Оленьевой.

- Почему так произошло? - спросил Кротов старший, когда все сели за стол.

- Мне нужна Ирина и больше никто, - решительно заявил Валентин. - Я её люблю, а Оленьеву нет.

- А за что вы любите моего сына? - поинтересовался Владислав Георгиевич у Войтиновой.

- Любят не за что-то конкретное, а любят вообще за всё, включая недостатки, или просто не любят, - ответила Ирина. - Для меня Валентин - бог. Он на десять лет старше меня, а по уму на тысячу. Какое счастье иметь умного мужа.

Ответ новой неожиданно появившейся снохи понравился родителям Валентина, а он, гордясь Ириной, поцеловал её в губы.

- Вы хотите и дальше работать продавщицей? - спросила Кротова.

- Решает Валентин. Он у нас главный. Но предпочла бы работать рядом с ним и учиться его делу.

- По данному случаю не грех и коньяка выпить, - сказал Кротов старший и пошёл за бутылкой. Ирина нравилась ему всё больше. О такой жене мог мечтать любой нормальный мужчина.

- А где вы станете жить? - спросила Нина Сергеевна.

- Новый муж Оленьевой передаст мне свою комнату, - ответил сын.

- А почему бы вам не пожить пока с нами?! - предложила Нина Сергеевна, вдруг понимая, что Ирина главная в новой семье Валентина, и от её воли будет зависеть само отношение сына к матери.

Валентин радостно взглянул на Ирину, а та несколько недоумённо на него.

- Мы выйдем и поговорим одни, чтобы согласовать вопрос, - сказал Валентин.

Когда молодые удалились, у Нины Сергеевны затрепетало сердце. Объяснив появившемуся мужу создавшуюся ситуацию, Кротова налила себе рюмку и залпом выпила. Немного полегчало.

Решение объявила Ирина.

- Мы согласны. Но в одном доме не может быть двух хозяек, иначе они передерутся. Делим женские домашние заботы на две части: первое - приготовление пищи, а второе - уборка и стирка. Нина Сергеевна вправе, как мать Валентина, определить, чем она будет заниматься, а другое буду делать я.

Кротова была потрясена умом красивой девушки с чудесными глазами свекольного цвета.

- А что бы, Ирина, вы сами предпочли?

- Готовить. Люблю печь пироги.

- Я согласна, - сказала Кротова.

- Тогда я прямо сейчас начну делать пирог, - предложила Войтинова.

- Пойдём, я покажу, где что лежит! – поднялась с места Нина Сергеевна.

Когда женщины ушли на кухню, отец взглянул на сына:

- Поздравляю! И завидую тебе. Где ты нашёл такое счастье?

- В ГУМе. Зашёл и нашёл.

12.

Полковник Иван Николаевич Оленьев пришёл в бешенство, когда позвонила дочь и сообщила матери, что выходит замуж за другого. Ему нисколько не было жаль истраченных на свадьбу денег, но он ждал присвоения генеральского звания и сразу понял, что оно может осложниться, поскольку теперь необходимо было срочно заявить в первый отдел о новом зяте. Оленьев владел важнейшими государственными секретами, и его ближайшие родственники, включая зятя, должны были иметь так называемый допуск к закрытой деятельности. Если у нового зятя нет допуска просто в силу того, что он не связан с секретными работами, то его проверка на право получения допуска могла занять месяц и более. В этом случае приказ о присвоении генеральского звания не будет подписан и отложен до получения в генштабе необходимых уже проверенных сведений о зяте или на ещё более дальний срок. А если будущий зять не имеет права получить допуск к закрытым работам в силу каких-то причин, то карьера Оленьева автоматически закончится отставкой.

Немного успокоившись, Иван Николаевич попросил, чтобы Вера Егоровна ещё раз пересказала звонок дочери слово в слово. Та повторила:

- Мама, через полтора часа приеду с новым мужем. Скажи папе, чтобы никуда не уходил.

- Так и сказала: "с новым мужем"? - спросил полковник, зло теребя пальцами обритую наголо голову.

- Именно так.

- Дочь меня зарезала! Я не стану генералом!

- Валя, первым делом напряги свою логику. Почему Людмила до 30 лет не выходила замуж?

- Потому что дурой была.

- Не нервничай. Она разве дурнушка? Наоборот, красавица. Не её, а она долго выбирала, ища подходящего человека. Если бросила Кротова, значит, нашла ещё лучшего. Понял?

- Ой, только бы не артиста, - всплеснул Оленьев руками, - у артистов допуска не бывает.

- Идём дальше, - сказала жена. - Откуда может быть её новый избранник? Если с её работы, то там допуск есть у всех, поскольку работают на вас. Если вместе училась, то тоже есть допуск.

- Хоть бы месяц подождала, - посожалел полковник.

- А мне Кротов, если честно, не очень нравился, - призналась Вера Егоровна. - За стол молодые садятся, а стулья друг от друга ставят, как можно дальше. Чувства главного у них не было - любви.

- До тридцати лет Людка любовь ждала… Куда же дальше?!

- Вот и дождалась, - спокойно сказала Оленьева. - Да так влюбилась, что против всех ради своей любви пошла.

- Это верно, - усмехнулся полковник, - меня, так повышения лишила.

- А если у её нового суженного есть допуск, ты успокоишься? Одобришь?

- Конечно.

- Придут, сразу садимся за стол. О допуске начнёшь говорить после второй, нет, даже третьей рюмки. Договорились?

- Ладно.

Людмила не могла смотреть в глаза родителям и опустила взор, а Борис глядел дерзко, по-боевому. После представлений сели за стол. Мать и отец увидели, что, подав Людмиле стул, Мухин сел как можно ближе к ней, и она также рефлексивно подвинулась к мужчине. Вера Егоровна толкнула локтём мужа в бок, дескать, что тебе говорила, у них любовь.

- Сколько вам лет? - не удержался спросить Иван Николаевич, поскольку суженный дочери казался несколько моложе её.

Людмила старше меня на два с половиной года, - спокойно сказал Мухин, - но поскольку я служил три года на флоте, то, следовательно, мы одногодки.

Оленьев хмыкнул:

- Год за три считают только на войне.

- Вам виднее, - не стал спорить Борис, - но мы нашли друг друга и никогда не расстанемся.

- Вы вместе работаете? - осторожно спросила Вера Егоровна.

- Да! Людмила раскритиковала на институтском семинаре мою научную работу, и тогда я поступил в ГАИСАН, чтобы жениться на ней.

- А до того, чем занимались? - снова поинтересовалась мать Людмилы.

- Был полотёром.

Успокоенный Иван Николаевич налил себе доверху водку в стакан для воды и залпом выпил. Очевидно, что у парня был допуск.

- Ты что же без нас пьёшь? - удивилась Вера Егоровна.

- Простите, горло нужно было промочить.

Умиротворенный Оленьев стал изучать более тщательно будущего зятя. Сразу было видно, что Мухин очень крепок и совсем не глуп. Главное, он вел себя, как защитник Людмилы. Влюблённые часто соприкасались плечами, и отец заметил, что от каждого такого касания у дочери выступал румянец на щеках от удовольствия.

Потом мужчины вышли покурить на балкон.

- Скажи мне, - попросил Оленьев, - у тебя было море баб, ты парень видный, зачем тебе Людмила?

- Людмила одна на свете, мне больше никто не нужен!

- Но что ты в ней нашёл? - пытался понять полковник.

- Она взглянет на меня, и все у меня внутри цепенеет, так хочется обнять её и приласкать. Она просто моя вторая половина.

- Ты в волейбол играешь? - спросил Оленьев, решив во вторник взять с собой зятя в спортзал. Каждый второй и четвертый вторник месяца были в генштабе волейбольными, спортивными днями. После игры генералы обсуждали свои проблемы в сауне. Представив Бориса, Оленьев тем самым как бы показывал всем, что именно он, отец Людмилы, заменил зятя на более мужественного, спортивного и умного.

- В самом деле, - подумал про себя Иван Николаевич, - а ведь Кротова я бы не взял на волейбол или на охоту, потому что он не понравился бы начальству, а Мухин вроде как свой.

- Играю, - ответил Борис с запозданием, - но бью так, что человек на пол валится.

- Вот был случай на охоте, - сказал полковник, - кто-то взял с собой своего зятя, отошли от домика метров на сто, а потом генерал один говорит, что рукавицы забыл, и потребовал от чужого зятя, дескать, сбегай, принеси рукавицы… и тот пошел за ними, опозорив тестя. А ты как бы поступил?

- А я бы свои рукавицы генералу отдал, а слугой бы не стал. Не приучен.

- Очень правильно бы поступил… Людмилу любишь?

- Люблю!

- Если обидишь, голову оторву.

- Женюсь, чтобы любить, а не обижать.

- А скажи, моя дочь умная?

- Очень умная.

- А кто, считаешь, умнее: моя дочь или ты?

- Она, конечно, умнее, но я разумнее!

Оленьев рассеялся от удовольствия:

- А ты, оказывается, дипломат.

Пока мужчины были на балконе, дочь сказала матери:

- Мама, я не прошу твоего одобрения. И не спрашиваю, нравится ли тебе Борис. Я просто его жена, неотъемлемая часть. Понимаешь? Скажи он мне, прыгни с балкона, прыгну.

Вера Егоровна погладила дочь по голове и взяла шутливый тон:

- А ты хитрая. Совсем молоденького окрутила. Небось, тебя на руках носит…

Людмила счастливо засмеялась, дескать, я такая, а он такой.

- Вам нужно жить у нас, - сказала мать, - а квартиру твою и Кротова нужно продать, а деньги разделить, чтобы не осталось обид.

- С квартирой все решилось, - заметила Людмила, - она останется мне и Борису, а Кротову передается Борина комната.

- Прекрасно, - согласилась Вера Егоровна, - а свадебные подарки разделите так: что подарили родственники Кротова - переходит к нему, что наши - твоё, а подарки от общих знакомых поделите пополам. Но ты лучше уступи, чтобы Кротов не обижался.

- Мама, он тоже женится. Представь себе, у него любовница была постоянная, а я даже не знала… И даже накануне нашей свадьбы он с ней спал.

- Так он на ней женится?

- Да!

- Значит, никто в этой истории не проиграл, все в выигрыше. И вот теперь я за тебя рада. Твой Мухин - настоящий мужчина, а Кротов был формалистом.

- Почему формалистом? - удивилась Людмила.

- Любит, чтобы всё было по полочкам расставлено. А Мухин твой эти полочки завалил. Вот, молодец, жену чужую в первый же день с брачного ложа утащил. Это же подвиг! Долго наши мужчины на балконе разговаривают, значит, подружились, значит, есть, о чём говорить.

- Мы можем остаться здесь, если ты согласен, - сказала Людмила Мухину. - Мама сама предложила.

- А как желаешь ты?

- Мне всё равно где, лишь бы только вместе с тобой.

- Тогда останемся. Не будем обижать твою маму.

- Вот на этой кровати ты мне снился два года, - показала на свою постель Людмила, - и сон стал реальностью. Даже не верится.

13.

В большом спортивном зале собралось около шестидесяти высших офицеров генштаба. Волейбольные команды были по шесть человек, проигравшие сразу выбывали с турнира. Кто не играл в данный момент, занимались на различных тренажёрах.

В понедельник полковник Оленьев сказал своим сослуживцам, что заменил прежнего зятя на более мужественного, своего в доску. А поскольку оленьевский сосед по рабочей комнате улетел в Афганистан, то вместо него Оленьев привел играть в волейбол своего зятя.

Многие офицеры с удовольствием и даже с завистью смотрели на фигуру Мухина, каждый мускул которого был отлично виден. Обладая пушечным ударом, Мухин вывел команду Оленьева на первое место. Было много смешных моментов. Одному противнику Борис попал мячом в лоб, и тот под смех окружающих развалился на матах. Мухиным заинтересовались чисто по человечески, и не удивительно, что он попал в сауну с наиболее высокопоставленными офицерами.

- Чем занимается новичок? - спросил зычным голосом голый генерал.

- Пытаюсь создать махолёт.

- А зачем нужен махолёт, если есть самолёты и вертолёты?

- А представьте себе, вы выбрасываете десант. Пока человек летит к земле на парашюте, он беззащитен, его легко уничтожить. А если он имеет за спиной махолёт, то активно может поражать противника. Махолёт позволяет сесть на лес и взлететь с деревьев. Ему вообще никакие площадки не нужны, как вертолёту.

Тема машущего крыла всех страшно заинтересовала.

- А кто финансирует проект? - спросил заместитель начальника генштаба Алексеев.

- Никто. Делаю в свободное время, но зато каждый день.

- Парню нужно помочь, - решил один из генералов. - Наш человек. Откроем ему тему «МХТ-1», что означает "Махолёт-1". Пусть у Бориса будет пятёрка сотрудников…

- А докладывать нам о проделанной работе он будет здесь, в сауне, - засмеялся другой генерал.

Оленьев был горд за своего зятя.

- А сколько лет тебе понадобится на создание "МХТ-1"? - очень строго задал вопрос заместитель начальника генштаба, и все притихли.

- На выработку решения уйдёт четыре года. Проблема очень сложна. Эксперимент с моделью и создание теории - ещё три года. Всего получается не менее десяти лет. Но могут быть ошибки. Поэтому нужно добавить ещё два года.

- А ты серьёзный парень, - констатировал Алексеев. - На первом этапе денег много не понадобится. Позвоню твоему директору академику Ярцеву и переговорю с ним. Но жалко, что ты даже ещё институт не окончил. Заклюют тебя учёные.

- Не заклюют, - заступился за Мухина Оленьев. - Не знаю, что у него было с моей дочерью, но вначале вышла она замуж за другого. Так Борис, молодец, её в первую же брачную ночь у мужа отнял и ко мне пришёл просить благословения.

Директор ГАИСАН Ярцев вызвал к себе Федорова и задал хитрый вопрос:

- Андрей Игоревич, не отдашь ли ты мне своего Мухина? А я тебе за него дам две ставки.

- Нет, Леонид Борисович, мне золото самому нужно.

- Я так и думал. Звонил мне Алексеев из генштаба. Откроют они у нас тему "МХТ-1", но лишь для Мухина. Верят они в него. Но не может же только что назначенный ведущий инженер вести самостоятельно научную тему!

- Мухин вполне может, - возразил Федоров.

- Знаю, что может, но мне каково будет. Научные сотрудники начнут жалобы писать, что их обделяют.

- Пусть себе пишут.

- Вот станешь директором, тогда и будешь этим местом рисковать. А я не хочу. Мухин работает с Оленьевой. Пусть формально она будет числиться руководителем темы "МХТ-1". Согласен?

- Определённый резон в этом есть. Только они решили пожениться!

- Вот так дела?! - удивился старый академик. - Я же на её свадьбе был, она же за Кротова замуж вышла.

- Да, вышла, только Мухин ей прямо из постели после свадьбы утащил.

- Вот молодец. Но ведь тогда ему не будет обидно её формальное руководство.

- Возможно, - согласился Федоров, - но вам лучше самому переговорить с Мухиным.

Борис легко согласился с предложением Ярцева.

- Мне важно дело, - заявил Мухин.

- Я старик, - заметил директор, - ответь мне, старику, тебе не страшно было новобрачную похищать?

- Если честно, страшно. Но ведь я из-за неё к вам в институт устроился. Когда она мою дурацкую работу о мухе зарубила, то сказал себе, вот, Мухин, твоя жена.

- Романтично! Завидую тебе. А если махолёт сделаешь, от зависти копыта отброшу. Три ставки пробьет вам Министерство обороны. Набирай людей сам, чтобы в коллективе конфликта не было. И бери таких, которые не глупее тебя.

- Просьба у меня к вам, Леонид Борисович. На складе старая аэродинамическая труба лежит. Позвольте её в экспериментальном зале поставить. К ней и двигатель есть. Мы всё наладим.

- Её потому сняли, что шум другим работать мешал.

- А мы ночью будем исследования делать.

- А что ты на ней будешь исследовать? - заинтересовался Ярцев.

- Сделаю стеклянное окно и буду изучать полёт насекомых и птиц. Начну с комаров.

- Почему с комаров?

- Комары проще устроены, но в полёте легко догоняют скачущую лошадь. Буду менять скорость воздуха в трубе и исследовать их возможности.

- Тебе понадобятся сотни комаров.

- Даже тысячи!

- Они нас закусают! Ко мне прибегут жаловаться.

- Нет, Леонид Борисович, не закусают. Комары будут оседать на сетке.

И директор загорелся:

- Да, эксперимент может быть очень красивый. А в качестве приманки ты комарам свою кровь будешь предлагать?

- И вашу тоже, - отшутился Борис.

- Ладно, - согласился Ярцев, - ставь трубу, но двигатель разрешаю включать только ночью. А теперь поведай, где с генералом Алексеевым подружился?

- В сауне.

- Так ты не только полотёр, но ещё и банщик?

- Алексеев очень умён, сразу всё схватил. И я его не подведу: махолёт построю, и первым на нём полечу.

- Эх, Борис Владимирович, тему ты выбрал неподъёмную.

14.

Узнав о том, что будет руководителем, пусть даже формальным, темы "Махолёт-1", Людмила Оленьева перепугалась, и не стала скрывать свои опасения от Мухина.

- Боря, я боюсь. Махолётом должен заниматься целый институт, а не какая-то группа энтузиастов.

- Позволь, я тебя крепко поцелую, и ты станешь более смелой.

Мухин нежно поцеловал Людмилу, и она с готовностью ответила на ласку.

- Ну, что, осмелела после поцелуя? - спросил он.

- Посмелела, но ещё хочу… осмелеть!

Они так долго целовались, что Оленьева счастливо махнула рукой:

- После таких ласк ничего не боюсь.

- А теперь даю тебе первое задание, - очень спокойно, чтобы не задеть гордость Людмилы, сказал Борис. - Перебери в голове всех, с кем училась в институте и аспирантуре, и определи перспективных теоретика и экспериментатора. Третьим возьмём вычислителя. Но нужны энтузиасты.

Анастасия Петровна Федорова, жена руководителя отдела, в котором работал Мухин, давно уже души не чаяла в Борисе. Поэтому натирание полов в квартире Федоровых стало как бы традицией, даже ритуалом. Дело за два года кончилось тем, что Мухин стал бывать у них не реже двух раз в месяц. В один из месячных приходов он драил полы, получал пятьдесят рублей, и они гуляли на эти деньги в ресторане, в другой Федорова давала собственный праздничный обед.

Людмила с удовольствием согласилась посмотреть, как её будущий муж драит полы с дальнейшим посещением "Праги". Пока Борис наносил мастику и натирал пол, Федоровы и Оленьева разговорились.

- Боренька нам, как сын, - с гордостью заявила Анастасия Петровна, несколько завышая статус Мухина в её семье.

Но Людмила всё поняла.

- Я так счастлива с ним, - сказала она. - И возникло такое чувство, словно есть он и я, нечто единое, и внешний мир.

- Ты любишь его больше, чем мать и отца? - спросил Андрей Игоревич.

- Скорее всего, так, - призналась Оленьева.

- Хотите иметь детей? - поинтересовалась Федорова.

Людмила взглянула на руководителя отдела и честно ответила:

- Хотим. Но если я буду рожать, то тема "МХТ-1" может повиснуть в воздухе!

- Рожай, - попытался успокоить её Федоров, - всё образуется.

В ресторане "Прага" давно привыкли к ежемесячному появлению странной троицы: двух величавых стариков и спортивного вида молодого человека. Их обслуживал один и тот официант Костя, придерживая для них один из своих столиков. Увидев, что троица переросла в четверицу, Костя засиял.

- Вас можно поздравить? - спросил он дружески Мухина.

На помощь Мухину пришла Анастасия Петровна, задавшая в свою очередь вопрос официанту:

- Не правда ли, жена Бориса прекрасна?!

- Да! - с готовностью согласился Костя. - Такие красавицы появляются у нас раз в году. А где ваши банки с огурцами и грибами?

Анастасия Петровна сожалеюще всплеснула руками:

- Забыли взять с собой!

Они сделали свой обычный заказ, но к их удивлению улыбающийся Костя принёс дополнительно тарелки с солёными огурцами и грибами. Старики были тронуты, но только Мухин догадался, что официант сбегал на улицу и купил соленья в магазине.

Когда начались танцы, Борис и Людмила вышли на пятачок у оркестра.

- Я узнаю тебя с разных сторон, - прошептала Оленьева, - и все более в тебя влюбляюсь, словно у моей любви нет предела…

За такие слова Мухин поцеловал её при всех. Людмила страшно смутилась, но в душе была довольна решительностью в любовных проявлениях к ней Бориса.

Федоровы увидели, как Мухин целовал Оленьеву.

- Прекрасная пара, - сказал Андрей Игоревич.

- Да! - согласилась его жена, - только кажется мне, что их ждёт горе. Слишком желтые глаза у Людмилы… Такие долго не живут.

- С чего ты взяла? - рассердился Федоров. - У неё и волосы желтые под цвет глаз. Что же ей помирать?

Иван Николаевич Оленьев получил своё генеральское звание. Большие звёздочки пришлось несколько дней обмывать, опуская в фужер с водкой. В три часа ночи он проснулся от того, что пересохло горло. Чтобы утолить жажду, теперь уже генерал-майор пошёл на кухню. Странно, из-под двери гостиной струился свет. Оленьев тихо приоткрыл дверь. Мухин сидел за столом, обложившись книгами, и что-то писал. Через день генерал специально проснулся ночью. Полоса света говорила о бдении Бориса. Было ясно, что Мухин берет науку, да и жизнь в целом, штурмом, бешеной атакой, но молча, не выдавая себя, без криков.

Вначале Оленьев хотел сказать дочери, чтобы поберегла парня, так ему недолго и свихнуться, но потом понял, что она просто не в курсе дела. Утомив Людмилу любовными играми, Борис после того, как она засыпала, догонял тех, кто ушёл в науке вперёд.

15.

Развод в суде между Кротовым и Оленьевой состоялся в самый разгар экзаменационной сессии у Мухина. На следующий же день обе пары: Оленьева и Мухин, Войтинова и Кротов, подали заявления в загс.

Мухин захотел, чтобы его свадьба была отмечена широко, не хуже, чем пресловутая свадьба Кротова и Оленьевой. Он решил отпраздновать её в банкетном зале гостиницы "Россия". На свадьбу Борис выделял две тысячи рублей. Людмила, стыдясь перед родственниками и друзьями, мечтала обойтись без вторичного широкого застолья. Поскольку молодые не хотели ссориться из-за данной проблемы, то действовали через родителей Оленьевой. При этом Иван Николаевич поддержал позицию будущего зятя, а Вера Егоровна - дочери. Волей-неволей им пришлось обсуждать свадебный процесс совместно, глядя друг другу в глаза.

Первым начал Борис:

- Уверен, что на нашей свадьбе кто-то обязательно пошутит, дескать, погуляли у Людмилы на свадьбе два раза, не плохо бы и на третью сходить. С моей стороны так обязательно скажет школьный приятель Абашкин. Ну, и что? Посмеёмся вместе со всеми, вот и всё.

- Понимаете, Борис, - осторожно продолжила щекотливую тему Вера Егоровна, - родственники с нашей стороны уже одарили Людмилу свадебными подарками, и неудобно заставлять их вторично тратить деньги.

- Нужно сказать им, чтобы приходили без подарков, - тут же предложил Мухин.

- Но они всё равно купят подарки, - заявила Вера Егоровна, - такие уж они люди.

И тут Иван Николаевич нашёлся. Ему очень хотелось похвастаться в генеральском мундире перед родственниками и пригласить на свадьбу своё начальство, которое ради Мухина обязательно бы пришло.

- Женщины, - сказал Оленьев, - поймите мужскую позицию Бориса Владимировича. В отличие от Людмилы он женится первый раз. Разве он не достоин свадебного ужина? А теперь голосуем. Кто за свадьбу в "России"?

Людмила прекрасно знала, что её мужчина достоин любых благ, и первая подняла руку, за ней потянулась мать…

Мухин отлично понимал, что Людмила интеллигентна до мозга костей. Поэтому ему следовало постоянно поддерживать её интересы в гуманитарной сфере. Вера Егоровна случайно обмолвилась, что дочь прежде ходила в театр не реже одного раза в неделю. И тогда Борис достал четыре билета в Большой театр. Женщины с удовольствием перебрали одежду, чтобы выбрать подходящие платья. Людмила любила Мухина в этот день ещё более чувственно. Тогда он стал брать билеты еженедельно.

Людмила выписывала несколько толстых литературно-художественных журналов. Чтобы быть в курсе их содержания, Мухин быстро научился скорочтению. Для понимания одного листа учебника теоретической физики Борису приходилось иногда перечитывать его не один десяток раз, а что касается произведений советских литераторов, то они из-за отсутствия глубоких мыслей легко читались по диагонали.

Хуже всего для Мухина обстояли дела с теннисом. Старые научные сотрудники ГАИСАН, считая себя принадлежащими к высшему свету советского общества, практически все играли в большой теннис и ездили на корты в Лужники, записываясь как бы в местные командировки. Не отставала от них и Оленьева, считавшаяся классным игроком. Мухин не мог позволить себе терять полдня на такую забаву. Он ничего не говорил Людмиле, но каждый её поход на корт, где с ней любезничали другие мужчины, вызывал в нём болезненные ощущения.

Большой внутренний двор института был всегда загажен какими-то прежними установками и рабочим мусором. Даже трудовые субботники не могли рассосать этот хлам. Мухин сообразил, что здесь можно построить теннисный корт. Он пришёл к директору института и предложил сделать всё своими силами.

- Поймите, Леонид Борисович, научные сотрудники тратят на поездку в Лужники в оба конца два часа. А могут играть во дворе.

Построенный теннисный корт стал называться мухинским кортом. Группа его строителей получила право играть на площадке в наиболее доступное обеденное время. Через две-три недели Борис с его очень мощными ударами вышел в пятёрку лидеров. С Людмилой он играл в полсилы, боясь больно ударить её мячом.

Когда Мухин играл в теннис с Кротовым, из окон на них смотрели все сотрудники института, включая Федорова и Ярцева. Некоторые держали пари. Шёл поединок физической мощи и игровой техники. Поскольку умение Бориса всё возрастало, а сила Кротова оставалась постоянной, много слабее мухинской, то постепенно Мухин вышел вперёд, и интерес к их поединку сразу исчез. Все признали, что Мухолов победил Кротова как в любви, так и в теннисе. Борису оставалось достичь самого трудного - одолеть Кротова и в науке.

Узнав, что свадьба Оленьевой и Мухина состоится в "России", Валентин Владиславович Кротов задумался. Оставалось уже мало дней до собственной свадьбы, которую первоначально решили отметить в семейном кругу. Но уступать сопернику кандидат наук не захотел. Валентин объездил несколько центральных ресторанов, пока не договорился о свадебном ужине на сто персон в "Арагви". Поскольку две свадьбы сотрудников ГАИСАН происходили в один день, то приглашённым пришлось выбирать, кому отдать предпочтение.

Директор Ярцев, чтобы не усиливать раздор, вообще не пошёл ни к кому, а Федоров предпочёл Мухина. По совету директора два его заместителя направились на свадьбы к разным кланам. Эти две свадьбы как бы ненароком высветили два институтских творческих направления: полюс учёных, связанных с коммунистической, партийной властью и поддерживавших Кротова, и полюс истинных творцов, ставших на сторону уже легендарного Мухолова. Но всё было не так уж однозначно, поскольку на эти два главных вектора накладывалось множество других обстоятельств. Так, кое-кто, как потом выяснилось, побывал на обеих свадьбах. Именно эти люди могли сравнить между собой оба торжества и сказать, какая свадьбы была лучше. Но они недоумённо пожимали плечами. Обе свадьбы были очень хороши.

В самом деле, красоту свадебного торжества создаёт в первую очередь поведение молодых, их влюблённые взгляды, улыбки и поцелуи. Было бесспорно, что в обеих парах жених и невеста любят друг друга до чрезвычайности, до совместного вздоха по любому поводу.

Колоритность свадьбы в "России" создавалась присутствием почти десятка генералов в форме, которые сами над собой подшучивали, что они свадебные генералы. Зато на свадьбе в "Арагви" два оперных певца из Большого театра так кричали горько, что люстры, казалось, уже падали всем на голову.

Ольга Голованова уже закончила первый курс института иностранных языков и стала свидетелем при бракосочетании подруги. Войтинова ни словом не обмолвилась ей, что Мухин женится в тот же день, не желая её расстраивать. Ольгу всё время приглашали танцевать, и один из кавалеров, смеясь, рассказал ей о возникшем соперничестве Мухина и Кротова. У Головановой словно бы отнялись ноги. Она вернулась за стол на свое место недалеко от новобрачных и с трудом сдерживала слёзы. Ирина всё поняла.

- Ольга узнала о Мухине, - шепнула теперь уже Кротова теперь уже мужу. - Пойду её успокою.

Подруги ушли в дамскую комнату, где Голованова всё же разрыдалась. У Ирины также навернулись слёзы.

- Как он мог? - крикнула Ольга. - Изверг… Я пойду в "Россию" и убью его.

- Успокойся. Во-первых, тебя туда не пустят, а, во-вторых, Мухин просто недостоин тебя. Мухолов проклятый! Ему теперь только мух ловить. Вот он и поймал жёлтую муху цеце. Она его всего искусает.

Ольга сняла с платья голубую мухинскую брошь с бабочкой и хотела бросить в мусорное ведро, но потом протянула Ирине:

- Возьми, если хочешь.

- Я сохраню брошь, - сказала Ирина, - может, наступит день, когда ты снова захочешь её носить.

Хотя заместитель начальника генерального штаба Алексеев находился на свадьбе Мухина не более часа, а точнее, сорок минут, значение Бориса в глазах окружающих резко возросло. Алексеев сознательно заехал на свадьбу талантливого русского самородка, чтобы начальство и сотрудники Мухина поняли, что ему мешать нельзя. После ухода Алексеева генералы расслабились, и тосты зачастили. Под крики "горько" Борис целовал Людмилу, одновременно поглаживая её спину.

Чтобы люди не шутили, что она одела то же самое свадебное платье, что и на свадьбе с Кротовым, Оленьева, а теперь уже Мухина, сшила наряд малинового цвета. Она была сказочно хороша в нём.

Сидя около мужа, Людмила думала о нём и о себе. Например, она хотела снова сохранить фамилию "Оленьева", но Борис произнёс всего одну фразу: "Подумай о детях!" Она тогда представила себя собственным ребёнком и задала самой себе вопрос: "Мама, а почему у тебя другая фамилия, не как у папы?" И тут же согласилась стать Мухиной, хотя было ясно, что в институте её начнут звать Мухой, как вначале звали Бориса, а уже потом уважительно Мухоловом. Итак, Мухолов поймал муху, её, Мухину. Но ведь он не паук, а её муж. Мухолов - это звучит гордо.

- О чём задумалась, сокровище моё? - шёпотом спросил её муж.

- О тебе, о нас.

- А почему погрустнела? Пойдём покажем остальным, как лихо умеют плясать мухи.

16.

Людмила Мухина не справилась с первым заданием мужа. Все её однокашники по вузу и аспирантуре были в основном молодые люди, стремившиеся в науку из карьеристических соображений. Тяжёлый труд был им тошен. После защиты кандидатской диссертации они разбегались по разным госучреждениям на хлебные места, используя связи родителей. Поэтому делать серьёзную научную работу они не хотели, а в принципе и не могли. Мухина привела как-то одного из них, соблазнив быстрой защитой, но Борис его забраковал.

- Пойми, - объяснил он жене, - мне не нужен человек, который станет только просиживать место. Мне требуется энтузиаст, думающий и ночью о махолёте.

Людмила понимала, что муж прав, но энтузиастов в её окружении не находилось.

На первом курсе у Мухина семинар по высшей математике вёл Богатырёв, человек лет тридцати, с которым Борис вечно спорил, пытаясь отрицать основные математические положения или давать им иную трактовку. Так, Мухин предложил производную считать "извлечением".

- Товарищ Богатырёв, - запальчиво говорил Мухин. - Производная от игрека по икс есть на самом деле извлечение икс из игрека. Давайте так и будем называть!

Геннадий Петрович лишь посмеивался, удивляясь странному, но бесспорно гениальному уму Мухина. Богатырёв любил быстро ездить на мотоцикле. Однажды, выпив, он врезался в дерево. В результате ему ампутировали левую ногу. Богатырёв запил. Мухин увидел его случайно у рюмочной с костылём подмышкой.

- Хочешь, возьму к себе вычислителем? - предложил Мухин. - Но одно условие: даёшь честное слово, что будешь пить только со мной.

Поскольку Мухин не был трезвенником, Богатырёв согласился.

Подписывая приказ о зачислении Богатырёва в группу Мухиной ведущим инженером с окладом в 180 рублей, академик Ярцев сказал в конце разговора Мухину:

- Первым ты взял убогого, а кто будет второй?

Мухин сам ещё не знал, что вторым окажется сумасшедший.

В поисках теоретика, способного решать вопросы аэродинамики, Борис пришёл на семинар Института проблем вселенной. Тема касалась солнечного ветра. Выступал аспирант, а его засыпали вопросами маститые учёные. Потом к доске выскочил странно одетый пожилой тип. Вместо нормального делового костюма на нём были очень короткий черный пиджак, рубашка в клетку и коричневые брюки с пузырями на коленях. На ногах его сидели старые босоножки, а носки дразнили ярко желтым цветом.

- Всё, что здесь до меня говорилось, есть просто чушь. Ошибка состоит в самой постановке задачи…

К человеку подскочили два верзилы и потащили к выходу. При этом публика совершенно не реагировала на происходящее, видимо, в силу многократности подобных сцен.

- Кто это? - спросил Мухин у сидящего рядом.

- Подплетаев.

- А чем он знаменит?

- Когда-то работал здесь, а потом сошёл с ума. Он безобидный. Только на семинарах возбуждается. Доктор наук.

Какой-то голос внутри Мухина посоветовал ему привлечь сумасшедшего доктора к проблеме махолёта. Борис быстро вышел в коридор и догнал несуразного человечка.

- Товарищ Подплетаев…

- Я вам не товарищ! - рассердился сумасшедший.

- А как к вам следует обращаться?

- Профессор Подплетаев.

- Профессор Подплетаев, - с замиранием сердца произнёс Мухин, - хочу предложить вам работу по созданию теории машущего крыла и разработке махолёта.

- Такой проблемой может заниматься только сумасшедший! - сердито ответил профессор и резко взмахнул склоченной головой, отделяя себя эти жестом от явного невежды.

- А я сумасшедший, - подтвердил своё положение Мухин, вдруг сообразив, что махолетом, в самом деле, может заниматься лишь умалишённый.

- В чём же проявляется ваше сумасшествие? - заинтересовался Подплетаев. - Но вначале давайте познакомимся. Меня зовут Виктор Семёнович.

- А я Борис Владимирович Мухин.

Они пожали друг другу руки. Рука профессора была словно детской.

- Я умалишённый, - повторил Мухин, - поскольку хочу создать махолёт.

- Э, дорогой, вы разумнее всех в данном здании, ибо, кто понимает своё сумасшествие, есть уже супернормальный человек. А на какую должность вы меня можете взять?

- Сперва ведущим инженером, а потом, если дело пойдёт, можно перейти на научную должность.

- Но вы, Борис Владимирович, знаете, что я сумасшедший?

- Я знаю, что вы, как и я, супернормальный человек.

Подплетаев снова резко дернул всклоченной головой:

- Очень рад с вами познакомиться. Вообще-то вы мне подходите. Мне известно семь теорий машущего крыла, но все они глубоко ошибочны, ибо неправильны в самой постановке задачи. Что такое математика? Это инструмент. Нужно копать лопатой-математикой в верном месте. Главное, правильно сформулировать саму физическую задачу, определить все условия её существования и возможности реализации. Если создадим махолёт, первым на нём полечу я!

- Нет, - отрицательно покачал головой Мухин, - первым полечу я, поскольку несу полную ответственность за первый полёт.

- Хорошо, полетим вместе! - запрыгал Подплетаев вокруг Бориса.

- И все же первым полечу я! Вашей головой нельзя рисковать.

Виктор Семёнович, поняв довод своего нового друга, тут же согласился, но опять-таки с условием, что вторым махолёт в воздух поднимет он.

Мухин сообщил Федорову о своей встрече с Подплетаевым. Андрей Игоревич в свою очередь рассказал о судьбе странного профессора:

- Виктор Подплетаев был одним из крупнейших физиков-теоретиков Советского Союза. Но однажды, примерно десять лет назад, он объявил, что Солнце - живое существо, с которым он лично общается. Был скандал. Несколько лет он провёл в психушке. Если бы его не удалили с семинара, на котором ты присутствовал, то Подплетаев стал бы говорить, что солнечный ветер - это проявление мыслей Солнца и начал бы их расшифровывать.

- Как странно, - заметил Мухин с удивлением, - мне тоже кажется, что Солнце - живое существо, а свет есть материальное выражение его мыслей.

- Тогда ты и Подплетаев - два сапога - пара, сынок! - хмыкнул Федоров. - К директору пойду один. Может, уговорю. Сыграю на том, что берём Подплетаева всего лишь ведущим инженером, как бы оказываем материальную помощь, своего рода доплату к его пенсии по инвалидности. Все же в физике есть два закона Подплетаева. Конечно, Ярцев будет сперва возражать, боясь, что над ним начнут смеяться другие академики, но довод о материальной поддержке советского гения должен вызвать у него сочувствие.

К удивлению Федорова, Ярцев сразу согласился взять на работу Подплетаева.

- Теперь у твоего Мухина двое странных подчинённых: один убогий, другой - сумасшедший. Кто же будет третьим?

Математик Богатырёв за три дня составил математическую модель махолёта. Уравнение получилось длинным, громоздким. Оно явно не могло быть решено аналитическим путём. При упрощении же модели терялся физический смысл явления.

- Мухолов, сегодня мы с тобой выпьем с горя! - подвёл итог своим расчётам Богатырёв.

- Сегодня, Гена, ничего не получится. Мы все вечером идём в театр: ты, я, моя жена и её мама.

- Ты хочешь сказать, что я с костылём поёду в театр?

- Тебе давно нужно заказать протез. Сейчас прыгал бы и танцевал.

- Я не хочу прыгать и танцевать, - насупился математик.

- Оставляю тебе билет. Поступай, как хочешь. Но я тебя буду ждать в театре, а потом пойдём ко мне, Людмилин отец привёз из Минска водку "Беловежская пуща". И помни, пить ты можешь только со мной.

Когда Мухин ушёл, Геннадий Петрович долго думал. На самом деле протез у него был, но натирал культю, поэтому он пристёгивал его к ноге только в исключительных случаях. Чтобы подогнать протез, следовало на одну-две недели лечь в НИИ ортопедии, но Богатырёв считал свою жизнь конченой, поэтому можно было прыгать с костылём.

Когда Мухин с женой и тёщей вошёл в зал, Богатырёв уже сидел на месте.

После представлений друг другу Борис расположился рядом с Геннадием Петровичем и шёпотом спросил:

- Ты сильно ногу натёр?

- Да! - сознался инвалид.

- После спектакля возьмём такси, поедем ко мне, а потом ляжешь в больницу. Ты мне нужен совершенно здоровым.

Вера Петровна была врачом-терапевтом, уже вышедшим год назад на пенсию. Дома она продезинфицировала культю сослуживца дочери и зятя. Оленьева ещё не было. Женщины не захотели ужинать, лишь накрыли на стол.

- Посиди с нами, - попросил Мухин жену.

- Не хотела вам мешать!

- Ты никогда не мешаешь мне, любимая. Смотреть на тебя, уже счастье.

Людмила зарделась.

- Геннадий составил уравнение. Вот посмотри. Но аналитически оно не решается. Если его раскрыть численным методом на ЭВМ, то всё равно мы не будем знать достоверность полученных результатов. Нужна какая-то сумасшедшая идея.

- Поэтому ты и взял на работу Подплетаева? - догадалась Людмила.

- Да, я для Мухина недостаточно умалишённый, - шутливо согласился Богатырёв.

- Ничего, - улыбнулся Мухин, - скоро мы все станем достаточно сумасшедшими… У тебя, к стати, давно налито.

- Я дал слово, что пью только с тобой. А ты себе даже не налил. Тогда и я пить не буду.

- Прости меня, Гена. Но пока Людмила не забеременеет, пить не стану. Хочу, чтобы ребёнок был здоровым. А ты пей. При мне же пьёшь. Условие не нарушаешь.

Богатырёв посмотрел на Людмилу и сказал:

- Пью за здоровье тех, кто не бросил меня в беде, а помог. За Мухолова и его королеву.

Уже в постели Людмила сказала мужу:

- Я лишь сейчас поняла, что ты везде не пьёшь, а только пригубляешь. Спасибо тебе, радость моя. Я так хочу ребёнка, что лежу иногда и представляю себе, как твои сыночки, вошедшие в меня, ищут моих девочек. Говорят, такие мысли помогают забеременеть.

- Не волнуйся, скоро одна из твоих девочек получит своё. Мои парни не будут церемониться…

И Мухин крепко прижал к себе жену.

17.

Когда Виктор Семёнович Подплетаев был взят на работу в Гидроаэродинамический институт Советской академии наук (ГАИСАН), этот сам по себе незначительный факт вызвал определённые слухи и даже своего рода переполох в московских научных кругах. Говорили примерно так:

- Великий Подплетаев полностью выздоровел, а умный Ярцев его подхватил раньше всех.

Весь ГАИСАН ждал первого появления Подплетаева на рабочем месте в группе Мухиной. К удивлению учёных Виктор Семёнович явился в черном фраке с бабочкой и лакированных штиблетах. Казалось, что в институт пришёл щёголь. Подплетаев поцеловал Мухиной руку, в силу чего привёл её в полную растерянность.

- С чего начнём? - спросил Подплетаев Мухина.

Чтобы расположить профессора к себе, Борис завёл разговор о Солнце.

- Думаю, что Солнце - живое мыслящее существо, - начал он.

- Это слишком самоуверенное или глупое заявление, - решительно заявил Подплетаев. - Широко известно, что многие народы так считали по глупости в свои доцивилизованные времена. Если же данное мнение высказывает учёный, то должен привести естественнонаучное доказательство мышления Солнца.

- Мне кажется, - начал размышлять Борис, - что локальные массы внутри звезд достаточно устойчивы, чтобы за гигантские промежутки времени выработать информационный обмен между собой.

Подплетаев радостно обнял Мухина, причём седая голова Виктора Семёновича оказалась на уровне середины галстука Бориса.

- Вы совершенно правильно выдвинули первую гипотезу, но весь вопрос в том, как её развить, чтобы получить уравнение мысли Солнца.

- Я только два курса закончил. Вы от меня сейчас требуете слишком многого, - слукавил Борис.

- Не я завёл первым разговор, - обиделся Подплетаев. - Давайте теперь говорить о махолёте.

Взяв переданные ему листы с математической моделью Богатырёва, профессор взглянул на уравнение и задумчиво устремил взгляд в стену. Думал он не очень долго.

- Такой путь не приведёт к цели, - наконец, сказал он. - Нужно что-то совершенно оригинальное. Когда локальная масса, или вихрь, внутри Солнца при своём движении захватывает части других масс и отдаёт им части самой себя, то не есть ли это машущее трепыхание своей сути? Нужно забыть о том, что крылья птиц и насекомых представляют собой твёрдые тела. Считайте их частью воздуха. Какими должны быть эти части, чтобы живые существа летали? Локально отчётливыми… Нужно строить уравнение, не исходя из движения воздуха, а на основе образования в нём локальных структур, индивидуализирующих летящее тело.

Мухин сразу понял, что Подплетаев послан ему богом. Вместо обычных аэродинамических уравнений придётся заниматься топологией движения.

- Вы, Виктор Семёнович, - великий человек, - сказал Борис.

- Мы же давно договорились, - ответил Подплетаев, - что являемся с вами супернормальными людьми. Вот это и есть высшая похвала.

Как всегда бывает, через несколько дней интерес институтской публики к Подплетаеву пропал. Но Виктор Семёнович продолжал ходить на работу щёголем. Просто, раз надев что-то, он ходил в одежде до конца, до полного её износа.

Мухину оставалось найти себе экспериментатора, но дело забуксовало.

В один из дней в комнату группы Мухиной позвонил вахтёр и сообщил, что на проходной Мухина ожидает девушка. Снявшая трубку Людмила, сказала Борису:

- Звонили с проходной. Там тебя ждёт какая-то девушка.

- Пойдём вместе, дорогая, - предложил Борис.

Людмила встала, поправила юбку и пошла за мужем.

В бюро пропусков Бориса ждала Ирина Кротова, жена Валентина.

Мухин представил женщин.

- Что привело тебя ко мне? - спросил Мухин.

- Хочу работать вместе с Валентином. Возьми меня к себе лаборанткой.

- Зачем тебе, Ирина, это нужно? - удивился Борис, прижимая к себе тело Людмилы.

- Как зачем? Ты сам с женой работаешь. Разве плохо? Как Валентин в командировку уехал, я сразу к тебе пришла. Помоги!

- Сейчас выпишу тебе пропуск и покажу, чем занимаюсь. Ты сама не захочешь связываться со мной.

Когда Борис ушёл, женщины разговорились.

- Очень вам благодарна, что вы ушли от Кротова, - заявила Ирина. - Спасибо вам.

- Может, и не ушла бы сразу, - созналась Людмила, - но Мухин меня просто похитил.

- Мухолов, он такой, - согласилась Ирина, - чего хочет, всегда добьётся. Вижу, вы счастливы. Он без вас даже шага сделать не хочет.

- Да, мы счастливы. А вы?

- Мы тоже счастливы. Валентин был под каблуком у матери, а со мной стал свободным… Он очень хороший человек.

- Знаю… Он и меня, поэтому не тронул в нашу первую брачную ночь.

- Нам следует теоретически быть врагами, - сказала Ирина. - А мы же спасли и помогли друг другу. Пусть наши мужчины бесятся из-за мужского соперничества, но мы должны сдерживать их.

- Ответьте, Голованова красивее меня? - не выдержала и спросила Людмила.

- Вы разные… В чём-то красивее вы, в чём-то она. Вы словно надменная царица науки, духа, а Ольга - королева плоти. Что лучше? Никто не знает, что лучше. Выбирает сердце.

- Я договорюсь сама с директором, - решила Людмила, - пора уладить конфликт в лаборатории.

Мухин пошёл показывать Ирине устанавливаемую аэродинамическую трубу, а Людмила направилась к директору.

- Нужно взять жену Кротова лаборанткой в его лабораторию, - предложила Мухина Ярцеву. - Конфликт нужно потушить. Сейчас Кротов вообще не интересуется темой "МХТ-1", а так Ирина будет ему рассказывать. Кротов - отличный специалист, честолюбивый учёный. Через год-два защитит докторскую диссертацию. У него блестящее будущее. Нельзя допускать, чтобы он ушёл из института!

Леонид Борисович вытащил из стола бумеранг и протянул Людмиле.

- Знаете, что это?

- Бумеранг.

- Несколько лет назад привёз его из Австралии. Хотел подарить на свадьбу вам и Мухину. Кротов же назначил свою свадьбу в день вашей, в результате, я не побывал ни на одной. Берите бумеранг! Он ваш.

- Спасибо.

- Несите заявление Кротовой, я подпишу. Только сдаётся мне, что руководитель отдела Федоров не стал бы хлопотать за Кротову. Верно?

- Поэтому пришла сразу к вам.

- Пусть Мухин побросает бумеранг, может, какие мысли придут в голову.

- Спасибо ещё раз. А какой подарок вы приготовили Кротову на свадьбу?

- Женское любопытство вас может подвести. Ему я подарка не готовил. Вот беру его жену на работу - это и есть подарок.

А в это время Мухин безуспешно пытался отговорить Кротову от её решения.

- Ещё месяца два будем устанавливать аэродинамическую трубу, и все мои сотрудники каждый день будут грязными. Из-за шума станем на трубе работать ночью. Ты, Ирина, забеременеешь скоро, и тебе будет противопоказаны как вибрации, так и ночная смена.

- Но ведь Людмила Ивановна, твоя жена, работает с тобой, и я не думаю, что она предохраняется от деторождения.

Смущенный верной логикой Ирины, Борис отвернулся.

Пришедшая Людмила объявила, что Кротову берут на работу, и Мухин лишь развёл руками.

18.

Вечером Ирина сообщила свекрови, что будет работать вместе с Валентином. Нина Сергеевна не просто удивилась, но была потрясена:

- Ира, ты даже не посоветовалась с ним! А вдруг твой муж против?!

Но Ирина знала, как играть на семейной гордости Кротовых.

- Мухин работает вместе с женой, бросив нам, Кротовым, вызов. Я приняла этот вызов. Мухин станет учёным под руководством своей жены, а я стану учёной под опекой Валентина. Никто не посмеет тогда сказать, что Валя что-то потерял.

У Нины Сергеевны навернулись слёзы счастья.

- Ты правильно поступила,… дочка.

Слово "дочка" сорвалось совершенно неожиданно, но Ирина закрепила важный для неё момент укрепления отношений со свекровью:

- Я рада, мама, что вы одобряете такое решение. Вместе нам будет легче убедить Валентина в правильности поступка.

- Говори мне "ты", - с удовольствием разрешила Нина Сергеевна, - мы же родные.

Ирина заплакала и уткнулась в шею Кротовой старшей:

- Я тебя во всём буду слушаться, мама. Я очень люблю Валю.

Ирина очень боялась реакции мужа и поэтому сообщила о том, что станет вместе с ним работать, в самый напряжённый момент любовной игры.

- Я всегда буду вместе с тобой, всю жизнь, - страстно шептала она Валентину, подделываясь под его ритм. - Ярцев согласился, и теперь я даже работаю в твоей лаборатории. Скажи мне "Да!"

Кротову было так хорошо, что он был готов работать с женой вместе где угодно, хоть на Луне, и он крикнул: "Да!", но когда тело его расслабилось, Валентин сообразил, что его обвели вокруг пальца. Он захотел что-то сказать, но Ирина спокойно заметила, поглаживая его грудь:

- Наша мама гордится моим поступком!

И тогда Кротов, минутное недовольство которого странным образом резко переросло в возбуждение, снова обнял жену и, лаская её, прошептал:

- Я тоже горжусь тобой!

Владислав Георгиевич Кротов, узнав, что Ирина будет работать вместе с Валентином и учиться вечером, ещё больше зауважал невестку. Но когда он услышал, что Ирина называет его жену мамой и на "ты", то чуть не рассмеялся, но сумел сдержать себя. Итак, умная продавщица из ГУМа сумела укротить крупную начальницу из Министерства торговли. Разве это не смешно?

Ирина Кротова встретилась с Ольгой Головановой у неё дома. Ирина рассказывала, а Ольга молча слушала, стараясь, как можно сдержаннее, воспринимать слова подруги о Мухине и его жене.

- Людмила - интересная женщина и даже необычная. Не каждая осмелится носить желтые волосы, а ей они идут из-за таких же глаз. Я, например, не смогла бы под цвет глаз выкрасить голову в бордовый цвет. Она ещё волевая и надменная, знает себе цену. Но Мухолова не узнать. Его на работе уважают. Он-то не хотел меня брать, но Людмила Ивановна сама сходила к директору и упросила.

- Зачем ей это нужно было? - наконец задала вопрос Голованова.

- Посочувствовала мне, наверное.

- А кто мне посочувствует?

- Да не расстраивайся ты особенно, Ольга. Мужики они все непостоянные, не знают, чего хотят. Я почему в институт устроилась? Мне важно, чтобы в первый год меня Валентин не бросил, а ребёнок родится, совсем ручным муж станет.

- А я учу английский и немецкий вместо замужества. Интересно заниматься, но как вспомню мухинские ласки, все из головы вылетает, немой становлюсь… Хочешь, покатаемся? Может за рулём моя тоска отойдёт?!

Из сочувствия Ирина согласилась, хотя поездка её не прельщала. Она ездила на машине с Валентином и на работу, и с работы.

Ирину удивило, как отважно водит "Жигули" Ольга. У неё была очень быстрая реакция. Она, как правило, первой трогалась с места, часто успевая последней проскакивать перед запретом светофора.

- С тобой опасно ездить, - заметила Ирина, - Валентин водит машину более спокойно, с меньшей скоростью.

- Ничего опасного. За год ни разу не стукнулась, а главное, меня никто сзади ещё не ударил… Только вот Мухолов приложил крепко.

- Оля, ты безумно красивая. Тебе и искать не нужно парней, сами просятся. Выбери лучшего и выйди замуж.

- Мне нужен только Мухолов, - твёрдо сказала Голованова и так прибавила газа, что Ирину по инерции вжало в кресло.

19.

С третьего курса Мухину стало учиться в институте очень легко. Во-первых, некоторые преподаватели вуза работали по темам в ГАИСАН, а его сотрудники в свою очередь преподавали в мухинском вузе. Во-вторых, то, что Борис делал на работе, засчитывалось в учебном процессе. Когда монтировали аэродинамическую трубу из старья чуть ли не времён аэродинамика Жуковского, то Мухину пришлось делать все чертежи, как для сборки, так и изготовления исчезнувших частей или новых блоков. Понятно, что подписанные рукой Бориса чертежи были признаны курсовой работой. Вечерник вуза сделал реальное дело вместо надуманных проектов студентов-дневников.

Поскольку Мухин вынужден был переводить английские статьи по теории машущего крыла, то в вузе по английскому языку вместо перевода научно-технических кафедральных текстов он сдал собственные переводы. Анекдот состоял в том, что Борис не смог понять некоторые места, но и вся кафедра также не прояснила эти фразы. Ему не нужно было делать в вузе многие лабораторные работы по изучению аэродинамических приборов, поскольку он имел с ними постоянный контакт в ГАИСАН.

Кротов, специалист по эжекторам, преподавал в вузе теорию эжекторов. Когда он увидел в аудитории ненавистного Мухина, то сразу объявил:

- Студент Мухин, вы можете не ходить по моему предмету на лекции и семинары. Принесёте в любое время зачётку, и я вам поставлю отличную оценку. Некоторые проблемы эжекторов вы знаете лучше меня.

Под завистливые взгляды однокашников Борис покинул аудиторию.

Воспользовавшись преимуществом в знании учебного материала, за 1984-1985 учебный год Мухин закончил 3 и 4 курсы. Это был грандиозный успех для него, поскольку одновременно наметились некоторые важные сдвиги в разработке махолёта.

Первый отчёт по теме "МХТ-1" был сдан заказчику в конце декабря 1984 года. А до этого, в августе экспериментатором на должность инженера был взят мясник Абашкин. Ярцев с удовольствием сказал Федорову:

- У нашего де Артаньяна-Мухина появились три мушкетёра: убогий, сумасшедший и мясник. Я понимаю, почему он взял мясника: чтобы разделывать мясо для комаров.

Шутки шутками, но, не найдя энтузиаста для экспериментальных работ, Мухин вспомнил о школьном приятеле и о его любви к починке телевизоров. Комаров можно было снимать кинокамерой более точно и с большим разрешением, но зато телекамера позволяла осуществлять попытки манипулирования отснятым изображением на мониторе, включая автоматизацию эксперимента.

У Абашкина даже руки затряслись от счастья предстоящей работы, когда Мухин сделал ему предложение. Однако Борис потребовал, чтобы Виталий сразу поступил на вечерний факультет, где учился сам Мухин. Было составлено письмо от академика Ярцева в Министерство образования, которое разрешило в виде исключения посещать Виталию Леонидовичу Абашкину и Ирине Афанасьевне Кротовой занятия в институте с правом сдачи первой сессии. По её результатам они могли быть зачислены в вуз уже студентами-вечерниками.

Было весело смотреть, когда в институтскую столовую входили красавицы Мухина и Кротова, дамы пропускались вперёд, а за ними шли прыгающей походкой щёголь Подплетаев, слегка покачивающийся на протезе Богатырёв, добродушный Абашкин и крепкий Мухин.

- Мухи пришли, - шутил кто-нибудь из учёных в очереди, потому что всех злило, что раздатчицы тут же начинали обслуживать любимого ими весельчака Мухина, а от Абашкина вообще приходили в восторг, который часто их поучал:

- Я мясник, если что не так, начну изучать на соответствие анатомии. Мяса должно быть много.

Поскольку раздатчицы и кассирша имели крупные телеса, то, смеясь, накладывали на тарелки группе Мухина лучшие куски.

В ноябре Мухина объявила мужу долгожданную весть: "Я беременна". Борис взял Людмилу на руки и прижал к себе:

- Любить тебя - это счастье, а любить тебя с нашим ребёнком - счастье вдвойне.

В комнату заглянула Вера Егоровна. Увидев, что зять держит дочь на руках, она шутливо спросила:

- И не надоело тебе, Боря, её баловать?

- У нас сегодня - торжественный день, - радостно заявил Мухин. - Людочка родит нам… чудо.

- Какое ещё чудо? - удивилась мать.

- Ну, ребёнка, мама! Неужели не понятно?! - даже слегка обиженно воскликнула Людмила.

Вера Егоровна прислонилась к стене:

- Наконец-то!

Ирина Афанасьевна Кротова зачала дитя примерно в то же время, что и Мухина. Общая работа сдружила их, и они стали своего рода подругами-соперницами. Вопрос о том, кто первым забеременеет, был очень важен в их соревновании. Каждая удачно вышла замуж за одного из соперников, счёт стал 1:1. Каждая работала в одном учреждении с мужем, счёт 2:2. Первая зачавшая и родившая поведёт в счёте, поскольку будет 3:2 в её пользу. Как Людмила, так и Ирина очень хотели похвастать друг перед другом своей беременностью, но из благородства молчали, лишь изредка раз в неделю незаметно внимательно смотрели сбоку на живот соперницы.

К удивлению самой Ирины учёба в вузе ей понравилась. Если что-то было непонятно, она обращалась за разъяснением не к мужу, а к Мухину. Ирина хотела, чтобы муж не замечал, как ей тяжело учиться на первых порах, и не считал бесталанной. Кроме того, Кротова и Абашкин выработали симбиоз взаимной помощи в учёбе: кто лучше что-то воспринимал, тот и помогал другому в этом вопросе.

Результаты работы по теме "МХТ-1" за 1984 год на собрании сотрудников отдела Федорова докладывала официальный руководитель темы Людмила Ивановна Мухина. Хотя фактически темой руководил её муж, но приходилось соблюдать формальности советской государственной науки, для которой важны были учёные степени, звания и должности, соблюдение иерархии, но не само конкретное дело. Такие гении, как Ньютон и Менделеев, никогда бы не развили свой талант в условиях догматического Советского Союза. Мухину повезло в том, что он нащупал и попал в болевую точку военно-промышленного комплекса (ВПК) СССР, интуитивно почувствовавшего возможность создания принципиально нового средства ведения войны. Поскольку маститые учёные боялись из-за явной неудачи даже приближаться к теме махолёта, то донкихотская позиция крепкого талантливого студента была поддержана на высшем уровне.

Сотрудники Федорова собрались в полном составе. Зная, что основной скрипкой темы является Мухин, но отчёт в качестве главного исполнителя подписала Мухина, они хотели непосредственно наблюдать, как семейная пара выйдет из столь щекотливого положения.

Ещё перед докладом Людмила заявила Борису, что в первой же фразе скажет о его полном идейном руководстве, но Мухин отговорил жену:

- Пойми, радость моя, у нас хватает ненавистников. Например, старая аэродинамическая труба была фактически выброшена, мы собрали её, починили и модернизировали, а теперь профессор Сёмин на неё претендует, поскольку она раньше числилась за его отделом. И так будет всегда. Если ты назовёшь вещи своими именами, то они, наши недоброжелатели, пошлют жалобу в ЦК КПСС о том, что ты сама призналась, тема "МХТ-1" выполняется с нарушением советского законодательства о науке. Более того, тебе придётся выступать в роли руководителя темы и перед заказчиком.

- Скорей бы ты окончил вуз и защитил диссертацию! – воскликнула Людмила. – Мне сразу станет легче… А что делать, если мне зададут вопрос по теории машущего крыла? Я же не смогу внятно ответить.

- Так честно и скажешь, что на заданный вопрос лучше ответить Мухину, исполнителю данной части темы.

Людмила выступила блестяще, как почти всем казалось, поскольку гигантский труд мухинской группы был налицо, но Кротов начал задавать столь трудные и умные вопросы, что Мухина сразу сникла. Пришлось отвечать Борису. Мухин принципиально не скрывал те противоречия, которые еще существовали в создаваемой математической модели, и даже их выпячивал, взяв критику собственного труда на самого себя. При этом он все время указывал на то, кем получен тот или иной результат. Звучали такие ссылки: «Как показал профессор Подплетаев… Как установил Богатырев…»

Работа была признана достойной, отчет одобрен и направлен заказчику. Алексеев перебросил мухинский отчет для отзыва в военный НИИ летательных аппаратов (НИИЛА), где Филимонов, один из замдиректоров, заинтересовался проектом и предложил вынести его обсуждение на институтский семинар. Алексеев не возражал, решив, что в случае одобрения предварительных результатов, тему «МХТ-1» нужно засекретить.

Узнав о предстоящем выступлении в НИИЛА, Людмила заплакала и прижалась головой к груди мужа:

- Боренька, я боюсь! Докладывай лучше сразу ты.

Мухин решил, что нет смысла лишний раз травмировать беременную жену, и согласился.

Аркадий Олегович Филимонов предложил провести совещание не в актовом зале института, а в его кабинете.

- Лишняя огласка не нужна, - сказал он по телефону Мухиной, - соберутся только заинтересованные лица.

Полковнику Филимонову было пятьдесят лет, его должность не являлась генеральской, и он искал разные пути, чтобы стать генералом. Под махолет в принципе можно было бы создать отдельный военный институт или конструкторское бюро (КБ), руководитель которых имел бы право на генеральское звание.

Когда Мухин вышел к специально принесенной в кабинет доске, Филимонов строго заявил:

- Доклад должна делать руководитель темы «МХТ-1» кандидат технических наук Людмила Ивановна Мухина… А вы, молодой человек, сядьте.

Людмила чуть не упала со стула, но Мухин не менее решительно сказал Филимонову:

- Позвоните Алексееву, и он вам ответит, кто должен выступать с докладом.

Аркадий Олегович, конечно, был в курсе, Алексеев ему все рассказал, и если он осадил Мухина, то только для того, чтобы прибрать парня к рукам, заранее сломать его, но сейчас в глазах Мухина Филимонов увидел сильную злобную волю и понял, что переборщил.

- Вы хотите сказать, что лучше владеете проблемой? - спросил он Мухина.

- Позвоните Алексееву! - твёрдо повторил Мухин.

Сослуживцы Филимонова недоумённо посмотрели на своего руководителя.

- Перерыв на пять минут, - скомандовал Филимонов. - Всем выйти. Я буду говорить один.

В коридоре штатские: Мухин, Мухина, Подплетаев и Богатырёв, автоматически отделились от десятка людей в форме военно-воздушных сил.

Во время доклада Мухин вначале рассказал о полученных результатах, а затем стал бичевать физико-математическую модель, разработанную его группой. Никто из присутствующих военных не понял топологические уравнения Подплетаева, но в процессе мухинской критики самой постановки задачи проблема более-менее прояснилась. Завязался оживлённый спор. Подплетаев не выдержал, и тоже выскочил к доске.

- Поймите, вояки, - заявил он, - самолёт летит, вы бежите за ним и кричите: "Мы знаем, почему ты летишь. У тебя есть подъёмная сила." А у махолёта - другой принцип. Не поток воздуха гонится, как в самолёте, на крыло, обладающее подъёмной силой, а образуются локальные массы, вихри, которые тело поддерживают… Вояки, у крыльев мухи нет подъёмной силы в отличие от аэродинамического профиля крыла самолёта. Муха летает совершенно иначе.

Штатские и военные спорили до обеда, потом сделали перерыв, и все пошли скопом в столовую. Еда успокоила разгоряченные головы. Затем было признано, что тема "МХТ-1" весьма актуальна, безусловно, перспективна и требует, во-первых, засекречивания, а, во-вторых, создания специального конструкторского бюро.

Только дома Людмила высказала мужу свои подозрения:

- Мне кажется, ты рано радуешься. Если КБ будет создано, кто его возглавит? Полковник Филимонов, а ты будешь играть второстепенную роль.

Мухин задумался, потом обнял жену:

- Без нас они ничего не сделают.

- Ты ошибаешься. Бросят на проблему людей и деньги и далеко уйдут вперёд.

- Ну, и ладно! - успокоил жену Борис. - Тема столь широка, что места хватит на дивизию учёных.

- Это верно, - согласилась Людмила. - Я безумно люблю тебя, дорогой.

20.

Из-за гормональных сдвигов в организме Людмила Мухина до трёх месяцев беременности чувствовала тошноту и усталость. Такой же процесс был у Ирины Кротовой. И однажды, когда они сидели напротив друг друга, им одновременно стало нехорошо. Они скорчили такие лица, что всё прояснилось. Сквозь невольный смех с кашлем Ирина первая спросила:

- Давно у тебя это?

- А у тебя? - в свою очередь задала вопрос Людмила, прикладывая руку ко рту.

К радости подруг-соперниц выяснилось, что у них одинаковые сроки беременности. Счёт таким образом стал 3:3. Снова боевая ничья.

После двенадцати недель беременности подруги удивились, что у них снова резко качнулся маятник сексуального поведения, но теперь в сторону стремления к половой близости с мужем.

- Мне противен секс на скорую руку, - сказала Ирина Людмиле. - Если Валентин устал, я его стараюсь не допустить к себе. Нежность и заботу дает только отдохнувший, свежий мужчина.

- И я также поступаю, - сказала Людмила. - Мы теперь изменили позы. А вы?

- Мы тоже изменили. А тебе какое нравится положение для секса беременной: сидячее, боковое или заднее?

- Мне почему-то все нравятся. Мухин приучил меня к разнообразию.

Кротова согласилась:

- Мухолов, он такой, за что берётся, то делает на совесть. А ты пробовала позицию "стоя на коленях"? Да что я, дура, спрашиваю?! Конечно, пробовала. Говорят, так мужчина меньше всего давит на матку. Поэтому этот способ годится вплоть до тридцатой недели беременности. А потом запрет. Останутся только поцелуи и нежные пальчики. Ой, кто бы мог подумать, что мы с тобой будем обсуждать такие вопросы?!

- В жизни и не такое бывает, - заметила Мухина.

- Верно, - продолжила тему Ирина, - представь себе, мы родим детей разного пола, а они потом поженятся. Валентин этого не переживёт.

- И Мухин будет в ярости, - призналась Людмила.

- Но я боюсь одного, - заныла Ирина, - не изуродуют ли нас последующие месяцы? Опухнут ноги, на лицах появятся пятна. Брр!

- Ну и что, - успокоила подругу Мухина, - не всё время нашим мужчинам красотой любоваться. Пусть наглядно увидят, какие мы тяготы несём.

Людмила и Ирина родили в августе 1985 года: Людмила - мальчика, Ирина - девочку. Девочка появилась на свет на неделю раньше. Кротова, как и Абашкин, окончила первый курс, а Мухин, как уже говорилось, третий и четвёртый за один учебный год. Мухин в связи с декретным отпуском Людмилы официально стал исполняющим обязанности руководителя темы "МХТ-1", которая с марта была уже секретной.

Секретность темы больше всего бесила Подплетаева. Начальник первого отдела часто вызывал его к себе и говорил:

- Виктор Семёнович, для секретных работ есть особые комнаты. Получайте каждый день секретную тетрадь и вписывайте в неё из головы ваши формулы. Их нельзя сочинять на другой бумаге. Это должностное преступление.

Подплетаев ужасно пугался, день-два работал в "темнице", так он называл секретную комнату, а потом, осмелев, до очередного вызова рисовал свои уравнения, где придётся.

Мухин защищал своего подчинённого:

- Подплетаев - гений. К нему нужен особый подход.

- Я не хочу попасть из-за него в тюрьму, - говорил начальник первого отдела. - Вчера он из своей секретной тетради вырвал несколько страниц и порвал, как неправильные. Но листы-то прошиты и пронумерованы. Что делать? При Берия меня бы давно расстреляли.

Берия и Сталин

- Давайте составим акт и сожжём тетрадь, как использованный черновик, - предложил Мухин.

- Вы подпишите? - успокоился начальник первого отдела.

- Конечно.

По настоянию Мухина его сына назвали Глебом в честь Глеба Николаевича Алексеева, заместителя начальника генерального штаба, допустившего Бориса к реализации его мечты. Людмиле вначале не очень нравилось имя Глеб, но она согласилась, понимая моральную правоту мужа.

К удивлению Мухиных и Оленьевых Алексеев сам позвонил Борису и поздравил с рождением сына.

- Как назвали? - спросил генерал.

- Коли уж спросили, то честно отвечу: назвали Глебом в вашу честь.

- Да, не слабо! - признался Алексеев, рассмеявшись.

- И хочу попросить вас, чтобы вы стали его крестным отцом, - не удержался Мухин.

- Это невозможно, Борис Владимирович. Меня тогда исключат из партии. И вам не советую крестить сына… Хотя вы беспартийный, вам можно. А в партию не собираетесь?

- Пока нет.

- Но для дела это нужно, - заметил Алексеев.

- Зачем партии мухи, - пошутил Мухин, - ей нужны соколы.

Когда Ирина Кротова узнала от Людмилы, что Мухины будут крестить сына в церкви, то тут же осознала, что счёт между соперницами станет 4:3 в пользу Людмилы. В семье Мухиных партийным был лишь сам генерал, но даже он не возражал против крещения внука, поскольку Алексеев, хотя и отказался стать крестным отцом, но чистоту мотивов Бориса понял. Наоборот, у Кротовых только Ирина была беспартийной. Она осознавала, что стоит лишь ей заикнуться о крещении дочери, которую назвали Еленой, как муж и свекровь единым фронтом будут возражать. Никто из них не захочет рисковать своей карьерой. Однако тайно одной окрестить Елену Ирина также боялась. Следовало переговорить с Владиславом Георгиевичем и найти в нём поддержку.

Услышав о возможном крещении внучки, Кротов старший не только не стал возражать, но захотел сам пойти в церковь.

- Вы же коммунист, - удивилась Ирина, - вам могут выговор объявить, если кто узнает.

- А пускай, - легко ответил Владислав Георгиевич, - за Елену билет партийный отдам. Стар уже, чтобы бояться. Лишь бы внучке бог дал здоровье и счастье.

Они расцеловались и договорились, что вообще не будут говорить ни отцу, ни бабушке ребёнка о его состоявшемся крещении.

Ирина позвонила Ольге Головановой, и та с радостью согласилась стать крестной матерью дочери лучшей подруги. Абашкин много помогал Ирине и на работе, и в вузе, поэтому Кротова попросила его быть крестным отцом Елены. Виталий не возражал.

Людмила предложила Ирине окрестить детей в один день и стать соответственно крестными материями у детей друг друга.

Кротова поняла благородный жест подруги-соперницы и чуть не расплакалась:

- Прости, Людочка, я и не думала, что ты так захочешь, и позавчера уговорила Ольгу Голованову стать крестной матерью Леночки. Но, если ты не изменишь своё решение, я с удовольствием буду крестной матерью Глеба.

- Спасибо, - сказала Людмила. - И учти, я не боюсь и не избегаю Ольги. Моей прямой вины в её судьбе нет. Поэтому крестим детей вместе, а потом поедем все к нам, чтобы отметить крестины. У тебя же нельзя.

- А кто будет крестным отцом Глеба?

- Борис выбрал профессора Подплетаева.

Мухин также поехал крестить сына, и поэтому невольно увидел Ольгу Голованову. Роды, затраты энергии ещё сказывались на внешности Людмилы, тогда как Ольга была потрясающе прекрасна. Её пышные белокурые волосы слегка ниже плеч даже не смог скрыть шелковый платок, повязанный на голову специально для церкви. Губы были сочны и притягательны для мужчин, а весёлые глаза, словно говорили, что этот мир принадлежит их владелице.

Чтобы подчеркнуть свою полную чувственную независимость от Мухина, Ольга поцеловала его в щёку и сказала на великолепном английском:

- Друзья встречаются даже тогда, когда не хотят этого.

- Переведи, - попросил Борис, не уловивший до конца смысл предложения.

Голованова повторила фразу по-русски.

Ольга была с машиной, поэтому повезла двух мам с детьми и Подплетаева, а Мухин, Абашкин, Богатырёв и профессор Кротов поехали на такси.

Обед после крестин удался на славу. Правда, Ольга и Людмила избегали смотреть друг на друга.

Виталий Абашкин начал смешно ухаживать за Ольгой, даже сел рядом с ней за стол, но она шепнула ему:

- Увянь! Гарем Мухина только для него.

21.

Полковник Филимонов в отличие от простодушного Мухина прекрасно знал, как следовало плести интригу по приобретению большей власти. Нужно было, чтобы само правительство в лице Министерства обороны поручило ему, Филимонову, возглавить направление по созданию махолёта.

Аркадий Олегович сразу нашёл наиболее надёжный путь. На всех открытых научных международных конференциях его подчинённые, одетые в штатское платье, спрашивали западных, в первую очередь американских, коллег:

- Каково ваше отношение к проблеме машущего крыла? Как вы считаете, не станет ли конец этого столетия эпохой махолётов?

Возбуждённые такими вопросами, американские специалисты легко сообразили, что русские сделали гигантский бросок в разработке махолётов. Поэтому они потребовали от правительства США начать серьёзное финансирование собственных работ в данном направлении, в противном случае советские махолёты будут свободно влетать в окна Белого дома.

Советская разведка сразу установила огромный интерес американской науки к новому виду транспортного воздушного средства. Алексеев понял, насколько он был прозорлив, поддержав Мухина. Однако теперь требовалось развернуть исследования более широко. Очевидно, что американцы не стали бы выбрасывать деньги на глупое прожектёрство. Значит, махолёт вполне реален. Было принято решение о создании КБМ - конструкторского бюро махолётов. Его начальником назначили полковника Филимонова, как наиболее владеющего данной проблемой. КБМ появилось на свет в начале 1986 года. Аркадий Олегович осторожно предложил Алексееву, чтобы группа Мухина была переведена в КБМ, но тот, зная гордость Мухина, заупрямился:

- А зачем? Все их результаты вы и так будете получать для анализа и учёта.

Филимонов не смог доказать необходимость своего предложения, и дал обратный ход.

Поскольку должность Филимонова была теперь генеральской, он собственно именно по данной причине согласился стать во главе КБМ, то уже через полгода с учётом выслуги лет Аркадий Олегович получил воинское звание генерал-майора.

Наивный Мухин даже ничего не подозревал об интриге Филимонова, но его удивило, что число статей о махолёте в американских научных журналах начало расти по закону цепной реакции. Ничего принципиально нового из этих публикаций для себя он не выяснил, но зато выявилось много мелких фактов, подтверждающих правильность подхода мухинской группы. Так, один из западных учёных установил, что сова летает бесшумно из-за наличия особых перьев на концах крыльев, создающих конфигурацию оконечностей в виде многозубьей вилки. Если эти перья искусственно удаляли, то сова уже не могла поймать мышь, - та слышала её приближение и вовремя пряталась.

Подплетаев на радостях поцеловал эту статью не один, а несколько раз.

- В чём смысл этого эффекта? - спросил он Мухина, хотя знал ответ.

- Вы совсем меня за приготовишку считаете, - обиделся Борис. - Совершенно очевидно, что, создав взмахом крыла вихрь, сова этими концевыми перьями его же и разрушает, ламинизирует.

Виктор Семёнович с удовольствием пожал своему молодому шефу руку:

- Поздравляю! Я тоже так думаю, но вы идею высказали вслух первым.

Получалось, что американцы, выполнив очень дорогие и сложнейшие эксперименты на живом материале, как бы работали на группу Мухина, которая зарубежные данные осмысливала по-новому, в рамках своей более передовой физико-математической модели.

В конце 1985 года аэродинамическая труба Мухина была, наконец, сдана в эксплуатацию. Её рабочий участок представлял собой прямоугольный короб длиной десять метров с сечением полметра на полметра. Установка была уникальна.

Опыты с комарами-звонцами оказались очень трудными, но всё же позволили выявить ряд особенностей полёта двукрылых насекомых.

Их звенящий звук, по мнению Подплетаева, был обусловлен образованием особого вида вихрей при полёте. Стали исследовать зависимость звука комаров от скорости полёта. Поскольку вентилятор самой трубы выл достаточно шумно, звуковые датчики, введенные в поток, имели гигантскую погрешность.

Комары были очень нежными существами. Оказывается, после рождения они жили от нескольких часов до двух-трёх дней. Через три месяца эксперимент свернули. По подсчёту Абашкина всего было истрачено около пятидесяти килограммов мотыля. Установка по производству комаров была безжалостно уничтожена.

Мухин понял, что зашёл в тупик. Чтобы прояснить ситуацию, он бросил творческий потенциал группы на изучение движения рыб. Этим вопросом они занимались и раньше, но теперь Борис захотел сделать модель "воздушной рыбы". При волнообразном движении тела рыбы, в первую очередь хвоста, возникали поддерживающие её вихри. Эксперимент в водной среде был более трудным, требовался гидроканал и особые датчики, которые были менее точны, чем используемые в воздушной среде. Имитация движения рыбы именно в воздухе позволила бы изучить структуру образующихся вихрей.

Техническую модель Мухин придумал сам. К внутренней нерабочей поверхности резиновой пластины были прикреплены металлические рейки, которые меняли своё положение друг относительно друга под воздействием особого механизма по заданному правилу. В результате, по рабочей гладкой поверхности постоянно бежала волна нужной амплитуды и частоты. "Воздушная рыба" заработала в апреле 1986 года, когда Мухин уже досрочно окончил пятый курс института. Проведя в апреле-мае серию экспериментов, в июне Борис успешно защитил дипломную работу, которая называлась: "Основные особенности взаимодействия воздушного потока с движущейся волнообразной поверхностью". Научным руководителем дипломника был профессор Фёдоров.

Хваля работу Мухина, Андрей Игоревич сказал очень ёмко, повергнув приёмную комиссию в шок:

- Данное исследование есть фактически готовая кандидатская диссертация очень хорошего уровня. Но не будем дразнить гусей! Поэтому признаем её лишь отличной дипломной работой. Думаю, что через год, увеличив частоту колебаний поверхности, Мухин защитит кандидатскую диссертацию, которая на самом деле будет докторской работой. Но талантливых людей нужно держать в ежовых рукавицах, не позволяя им слишком далеко уходить вперёд от нас, тугодумов.

Борис Мухин взял десятимесячного сына на руки и стал с ним кружиться:

- Сынок, твой папа закончил вуз и частично стал полноценным человеком в науке. Чтобы соответствовать маме, нужно ещё защитить диссертацию. Ты потерпишь?

Глеб смеялся и тянул к отцу руки, выражая как бы готовность терпеть, если с ним так отлично обращаются в редкие моменты совместных игр.

В закрытом журнале Филимонов опубликовал большую статью "Основы теории махолёта", в которой использовались идеи группы Мухина без всякой ссылки на реальных авторов. Подплетаев, прочитав статью в первом отделе, чуть не разорвал журнал в клочья, но Мухин успел его выдернуть из маленьких ручек профессора.

Виктор Семёнович вошёл в такой раж, что Борис испугался, как бы не начался духовный кризис в голове учёного. Чтобы ненависть Подплетаева, которая сейчас будоражила его мозг, перевести в позитивное русло, Мухин вдруг сообразил:

- Виктор Семёнович, а ведь этот негодяй попался! Для нас с вами наши собственные прежние представления уже устарели. Давайте напишем статью, в которой разнесём Филимонова в пух и прах.

Подплетаев осознал правоту Мухина и загорелся:

- Мы размажем его до нулевого состояния в ответной статье!

Но Борису было важно, чтобы мозг больного профессора снова начал функционировать в нормальном режиме.

- Вы давно не видели своего крестника, - сказал Мухин. - Вечером едем ко мне, там и начнём сочинять статью.

Мухин понимал, что все результаты работ его группы будут передаваться в НИИЛА, и Филимонов в той или иной, более изощрённой форме будет их постоянно присваивать. Поэтому Борис решил основные результаты утаивать и приводить в отчётах информацию в таком виде, который не позволял бы её нагло красть.

Через неделю антифилимоновская статья была готова и отправлена в редакцию через первый отдел.

Потом Мухин позвонил Алексееву и назвал факты своими именами:

- Филимонов - плагиатор. Мы ему отомстили через дело, перейдя на более высокий уровень. Публикация нашей стать может вызвать полезную для темы дискуссию. Пусть Филимонов, современный научный Мюнхаузен, с его финансовыми возможностями не в хвосте нас плетётся, а выходит вперёд.

Мюнхаузен с птичьей упряжкой

Алексеев посмеялся, хотя ему было не до веселья:

- Филимонову присвоили генеральское звание, а получается зря. Ваша статья будет опубликована! Действуй и дальше решительно. От комаров перешли к "воздушным рыбам". А какой будет следующий шаг?

- Хочу увеличить частоту бегущей волны. Поэтому вместо механической модели обтекаемой поверхности нужно перейти к какой-то другой, особой, но пока не пойму, как это сделать.

- Что-нибудь придумаешь. Как поживает мой тёзка Глеб?

- Отлично! Но вы его даже не видели.

- Бери жену и Глеба и приезжайте ко мне на дачу.

- Когда?

- А хотя бы в эти субботу и воскресенье. Пришлю за вами машину. Согласен?

- Согласен, товарищ генерал-лейтенант.

22.

Людмила не захотела ехать вместе с мужем.

- Лучше проведу субботу в научной библиотеке, иначе заказанные мною журналы снова вернут в хранилище. Кроме того, без меня всё внимание алексеевской семьи будет обращено на тебя и Глеба.

Как ни уговаривал Борис, Людмила осталась непреклонной в своём решении. На самом деле, ей было стыдно перед Алексеевым, что она формально, без творческих на то оснований, вместо Мухина руководила до сих пор темой "МХТ-1".

Черная "Волга" пришла в десять утра. Людмила уже отправилась в библиотеку, и Борис сам спустился вниз с Глебом и сумкой с едой для сына и его вещами. В машине на заднем сиденье находилась девушка лет восемнадцати. Борис понял, что это дочь Алексеева.

- Наташа, - представилась она.

- Может, вы сядете рядом с водителем? - предложил Мухин. - Иначе Глеб начнёт к вам приставать, залезет на колени. Он очень боевой и никого не боится.

- Люблю детей, - сказала Наташа, - пусть пристаёт, с удовольствием выдержу.

У неё были черные короткие волосы и тёмные глаза. Из-под пальто выглядывали круглые колени и несколько полноватые ноги. Грудь была ещё детской и не фиксировалась плотной тканью. Но глаза смотрели дерзко.

- Вполне симпатична, - подумал Борис о девушке, потому что губки её были сочны, носик красив, а пышные ресницы придавали лицу томность.

Конечно, расторопный Глеб сразу залез новой знакомой на колени и показал на отца: «Папа!» Потом приставил палец к телу девушки:

- Ната!

- Скажи Наташа, - попросил Мухин сына.

- Ната! - повторил ребёнок.

Наташа не удержалась и поцеловала ребёнка в щёку. Почувствовав, что полностью завладел вниманием взрослой, Глеб начал подскакивать на Наташиных коленях.

- Даже сейчас вы не хотите пересесть вперёд? - спросил Мухин дочь Алексеева.

- А теперь тем более не хочу, - рассмеялась Наташа. - Ваш сын очень забавен.

"Волга" мчалась на запад от Москвы. Зазвонил телефон. Водитель, солдат срочной службы, передал Наташе трубку. Выслушав отца, она протянула трубку Мухину.

- Извини, - сказал Алексеев, - приеду не к обеду, как хотел, а к ужину.

Государственная дача Алексеева представляла собой большое двухэтажное деревянное строение. Если отец Людмилы делил пополам свою одноэтажную госдачу с другим сослуживцем, то здесь все было в распоряжении Алексеева.

- А где ваша мама? - спросил Мухин Наташу.

Она странно взглянула на него, и он понял, что допустил бестактность.

- Простите! - успел сказать он до её слов.

- Простить в чём? Ведь вы ничего не знали… Мама умерла.

Мухин удивился, почему тесть не сказал ему о трагедии Алексеева.

- А почему не поехала ваша жена?

- Не знаю. Не смогла.

Мухин посадил сына на плечи, и они все вместе пошли осматривать окрестности. Затем Наташа начала кормить Глеба, а Мухин стал играть на бильярде, под который была целиком выделена терраса.

К удивлению Бориса, Наташа не только сумела накормить Глеба, но и уложить его спать.

- Теперь мы можем сами обедать, - сказала она, выйдя на террасу.

- Где вы учитесь? - спросил он.

- В институте иностранных языков. Уже на четвёртом курсе.

Там же и на том же курсе училась Ольга Голованова. Но получалось, что Наташа была несколько старше, чем казалась. Однако её нельзя было назвать инфантильной.

- Вы что-то хотите спросить ещё? - поинтересовалась Наташа.

- Нет!

- Вы уверены, что не хотите?

Борис почувствовал подвох, но решил идти до конча:

- Вам это показалось.

- А Ольга Голованова передаёт вам привет… Я учусь с ней в одной группе.

Мухин изумлённо посмотрел на Наташу.

- Да, - повторила Наташа, - вам от неё привет.

- Откуда Ольга узнала, что встречусь с вами?

- Я ей случайно проговорилась, что папа пригласил на выходные великого учёного Мухина…

- И что Ольга вам доложила об этом великом учёном?

- В том-то и дело, что ничего. Просто попросила передать привет. Это весьма удивительно. У нас очень много красавиц, но Голованова считается самой лучшей. Но она ни с кем не встречается. Теперь знаю, отчего. Из-за вас. Она любит вас.

Борис взял Наталью Глебовну Алексееву за плечи, развернул к себе лицом и строго посмотрел в глаза:

- Вы никогда со мной не должны касаться этой темы.

Неожиданно для Мухина Наташа обняла его за шею и поцеловала в рот. Борис не ответил, но её губы были столь трогательны, притягательны, что он не смог сразу отстраниться.

- Все мужчины одинаковые, - воскликнула Алексеева, первой разорвав объятия и отойдя на всякий случай на приличное расстояние. - Стоит поцеловать, как любой из вас теряет голову.

- Так вы делали на мне научный эксперимент? - спокойно спросил Мухин.

- Да!

- Но вы неправильно его поставили.

- Почему? - заинтересовалась Наташа.

- Сейчас покажу.

Мухин притянул к себе девушку и так страстно поцеловал в губы, что она не только тут же стала сопереживать ему, но и мечтать, чтобы поцелуй длился вечность. Время остановилось. Наташа пришла в себя, когда раздался удар одного бильярдного шара о другой.

- И чего вы добились теперь уже своим экспериментом? – насмешливо спросила девушка.

- Вы будет помнить меня всю жизнь!

Алексеева подумала и согласилась:

- Верно! Буду помнить всю жизнь… Гарем Мухина неприкосновенен.

- Кто вам сказал о гареме? Ольга?

- Нет! Это ведь настолько очевидно… Мухолов ловит красивых мух и никогда не отпускает от себя.

Венерина мухоловка

- А как вы узнали, что меня зовут Мухоловом?

- Папа сказал.

После обеда Борис пошёл один в лес, а Наташа стала сторожить сон Глеба, который вскоре протёр глаза. Она начала с ним бегать по дому, запрещая ребёнку подыматься на второй этаж, чтобы он случайно не упал с лестницы.

Где-то около пяти часов вечера сердце Мухина несколько раз дёрнулось. Он остановился, постоял и пошёл к даче.

За несколько минут до этого Людмила вошла в метро и встала на эскалатор. Когда она проехала три четверти пути, движущаяся лестница разорвалась. Народу было много, и вся махина обрушилась вниз. Погибло тридцать человек, искалеченных и раненных было втрое больше. Среди погибших оказалась Людмила. Обычно она документы держала в деловой сумке-портфеле, но поскольку была в библиотеке, то читательский билет положила в карман костюма. По данному билету быстро идентифицировали её личность, затем среди множества вещей нашли её пропуск в ГАИСАН.

Оленьевы были, как почти во все выходные, на собственной госдаче, поэтому просто не могли знать, что дочь не вернулась домой. В воскресенье утром специальная милицейская группа начала обзванивать родственников погибших. Дежурный по ГАИСАН, приняв информацию о гибели Мухиной, перезвонил директору. Тот сообщил Федорову, но Мухин к телефону не подходил. Начали связываться с членами группы Мухина. Подплетаев сообщил, что Мухин с сыном поехали на дачу к Алексееву.

Перед тем, как зазвонил телефон, Алексеев посадил Глеба на бильярдный стол, и, смеясь, наблюдал, как последний, действуя рукой, словно кием, загонял шары в лузы.

- Он так сукно испортит, - заметил Мухин.

- Не испортит! Смотри, какое у него счастливое лицо.

Наташа в это время поглаживала голову ребёнка, находясь рядом, а вдруг он упадёт со стола.

Они не сразу услышали телефонный звонок, но сигнал звучал, казалось, непрерывно. Алексеев пошёл в центральную комнату. Через несколько минут он вернулся.

- Мы сейчас все едем в Москву,- сказал он. - В метро произошла катастрофа, авария на эскалаторе… Борис, Людмила погибла.

Наташа увидела, как лицо Мухина превращается в гримасу боли, и первая зарыдала, взяв на руки Глеба. Ничего не понимая, тот тоже заревел.

- Нужно позвонить Оленьевым, - тихо сказал Мухин, смахивая рукой слёзы.

- Я уже сообщил.

Все три дня Наташа не ходила в институт, а занималась Глебом. Ребёнок стал капризным и требовал мать, но Наташа его ублажала. Вера Егоровна была безмерно благодарна за это дочке Алексеева.

Мухин словно бы почернел. Коллектив ГАИСАН был потрясён смертью Мухиной. Но открывалась вакансия старшего научного сотрудника, которую по законам советской науки сам Мухин не мог занять, поскольку у него не было ни одного дня научного стажа, не говоря уже об учёной степени. Итак, фактически наиболее ценный для страны в ГАИСАН учёный формально не мог считаться учёным и руководить темой "МХТ-1", которую никто кроме него не мог выполнить.

Возникла чисто советская ситуация: белое есть черное, поскольку так считает КПСС.

- Не могу больше заниматься наукой, - сказал Мухин Алексееву.

- Ну, и дурак! Твои враги только ждут этого. Сейчас ты исполняющий обязанности руководителя темы. Год можно потянуть с конкурсом, а за это время спокойно защитишь диссертацию.

- Но мне сдавать три кандидатских экзамена: по специальности, по философии и по иностранному языку.

- По специальности у тебя экзамен примут Ярцев и Федоров, по философии и английскому, я договорюсь, тебе разрешат сдавать экзамены в военной академии. Проблем нет, были бы знания.

Наташа почти каждый день после занятий приезжала к Глебу. Вера Егоровна была плоха. Смерть дочери превратила её в больного человека: болело сердце, опухли ноги, пропал сон. Она каждый раз говорила дочери Алексеева:

- Наташенька, видишь, как получилось… За что бог наказал меня? Почему отнял моё дитятко? А ты приходи… Не бросай меня… Глеб тебя любит.

Они вместе плакали, потом Наташа возилась с ребёнком, одновременно делая разные домашние работы.

Мухин поступил в заочную аспирантуру и уже в середине января 1987 года сдал все три кандидатских экзамена. Наташа уломала его съездить с сыном на выходные на алексеевкую дачу, чтобы покататься самим на лыжах, а Глеба повозить на санках.

Уже на даче Наташа спросила Бориса:

- Я очень мучаюсь… Скажи, Людмила погибла в тот момент, когда мы целовались?

- Нет, на три часа позднее… Я тогда был один в лесу… А теперь ты ответь мне, сказала ли ты Ольге о гибели Людмилы?

- Сказала, но она уже знала.

От Кротовой, понял Мухин.

- А почему она мне ни разу не позвонила?

- Не знаю… Наверное, ей достаточно того, что рассказываю я о тебе и Глебе.

- Глеб стал называть тебя мамой, - немного смутился Борис.

- Это плохо! Всё время пытаюсь ему объяснить, что я не его мама, но он не слушает.

- Не хочу отдавать Глеба в ясли, - сказал Мухин. - Ты очень помогаешь… Сможешь ты мне ещё помогать, хотя бы до лета?

- Сколько хочешь. Я готова.

- И не говори Глебу, что ты не его мама. Это ребёнка каждый раз травмирует.

- Борис, что ты этим хочешь сказать? Объясни! Потом Глебу будет ещё тяжелей, когда ты снова женишься. Он же все более и более осознаёт этот мир.

- Сам не знаю… Жизнь нас свела… Для Оленьевых ты стала словно родной.

- А для тебя?

- Для меня тем более.

- Мы не коснёмся друг друга, пока не пройдёт год после смерти Людмилы, - твёрдо сказала Алексеева.

- Мне долго ещё будет не до касаний, - ответил Борис. - Лишь хочу, чтобы ты знала, что твоя любовь к Глебу и забота о нём не оставят меня равнодушным…

Наташа, почувствовав, что наворачиваются какие-то странные слёзы не то от горя, не то от радости, выбежала из комнаты.

23.

Чтобы прояснить для себя ситуацию до конца, Наталья Глебовна Алексеева решила переговорить со своей однокашницей Ольгой Михайловной Головановой.

- Мухин спросил, почему ты ему не позвонишь, - начала разговор Наташа.

- А почему должна ему звонить?! Он меня бросил, а не я его.

- Могла бы выразить сочувствие.

- Сочувствую ему, но не обязательно об этом говорить вслух.

- Ты любишь его? - спросила Наташа. - Я потому спрашиваю, что мне лучше не привязывать к себе ребёнка.

- Я была воровкой, - сказала Ольга. - Очень умной воровкой, которую нельзя поймать… Покупатель был счастлив, когда я возвращала ему деньги. И бог, дав мне Мухина, потом показал, что вор не имеет права быть счастливым. Мухин ушёл, но через него я стала совсем другой. Люблю его, но не сделаю шага на встречу. Ты гармонично вошла в мухинскую семью. Ты не была соперницей Людмилы, как я… Ты взяла на себя заботу о Глебе в самые тяжёлые времена. Тебе и быть женой Мухина… А я подожду.

- Чего? - очень удивилась Наташа. - Моей смерти?!

- Нет, не твоей смерти, живи, как можно дольше! Я подожду решения бога.

Ирина Кротова после рождения дочери не стала брать академический отпуск в вузе, и при помощи Абашкина пыталась осилить первый семестр второго курса. Вечерами с Еленой сидел Кротов старший или его жена, что было гораздо реже. Потом дочь стали отвозить в министерские ясли, и у Ирины наладились как работа, так и учёба.

Нелепая смерть Людмилы что-то перевернула в сердце Ирины. У Кротовой и в мыслях не было, что она окончательно обыграла Мухину со счётом 5:4. Наоборот, было впечатление, что победила именно Людмила, показав, как можно уйти из жизни непобеждённой.

Чтобы наставить Бориса на путь истинный, Ирина объяснила ему, что в министерских яслях у маленьких детей даже больше ухода, чем дома. Но он слушал в пол-уха, не веря.

Опубликованная статья Мухина и Подплетаева застала Филимонова врасплох. Тогда он пошёл ва-банк, предложив в Министерстве обороны, чтобы тему "МХТ-1" возглавил один из его подчинённых, кандидат наук.

- Нет смысла распылять деньги, - был его основной довод, - нужно полностью скоординировать исследования по махолёту в ГАИСАНе с работами КБМ, для чего во главе темы "МХТ-1" должен стать представитель КБМ.

Дополнительно Филимонов пустил слух, что дочь Алексеева живёт с Мухиным, поэтому отец будет поддерживать антигосударственную политику Мухина. Об этом же была направлена анонимка в ЦК КПСС.

Новый начальник отдела науки с ЦК Игорь Борисович Грибов решил посмотреть на Мухина собственными глазами, понимая, что решаемая Мухиным задача является неподъёмной. Поэтому было два варианта: или Мухин проходимец, как сообщалось в жалобе, или гений.

Борис явился на Старую площадь за полчаса до назначенного времени. Но в бюро пропусков на него заявки не оказалось. Мухин обиделся и уехал на работу. После обеда его к себе вызвал директор института. Ярцев хмуро посмотрел на Бориса:

- Вы, почему не пришли к Грибову, как вас просили?

Мухин вначале хотел сказать, что на него не было заявки на выписывание пропуска, но потом его душа вдруг разозлилась на этот мир, где к таким, как он, Мухин, настоящим творцам относились с пренебрежением.

- Я беспартийный! - гордо ответил Борис. - Мне лично нечего делать в ЦК КПСС. Если же хотят со мной говорить о работе, то пусть пригласят не только меня, но одновременно и вас.

Ярцев хмыкнул, не стал спорить и тут же позвонил Грибову:

- Игорь Борисович, Мухин просит, чтобы я, как директор, присутствовал при разговоре… Да, сейчас выезжаем.

Они подъехали на директорской машине к кварталу зданий ЦК КПСС и вошли в главный подъезд. Милиционер проверил паспорт Мухина и удостоверение академика САН Ярцева, сверил со списком и пропустил.

Грибов и Ярцев, как старые знакомые, долго жали друг другу руку, потом начальник отдела внимательно посмотрел на Мухина:

- Скажите, Борис Владимирович, полетит махолёт или нет?

- Птицы же летают, значит, и он полетит.

- Разумно. А что нужно сделать, чтобы махолёт реально полетел?

- Помогать в работе, а не мешать.

- Вам кто-то мешает?

- Конечно, - спокойно сказал Мухин, - сама система. Вам ведь нужен не реальный махолёт, а галочка, что он создан. Вы цените не реального учёного, а галочки в виде учёных званий и степеней.

- Кого вы у себя воспитали? - шутливо спросил Ярцева Грибов.

- У Мухина и команда такая, - поддержал шутку Леонид Борисович, - ни каких авторитетов не ценят. Подплетаев, так тот говорит, что есть лишь два умных человека на целом свете: Мухин и он.

Грибов заинтересовался:

- Виктор Семёнович назвал Мухина первым, после себя?

- Да, - сказал Ярцев.

- Я учился по прежним работам Подплетаева, - заметил Грибов, а затем протянул жалобу директору:

- Прочитайте!

- Какая гадость! - возмутился Ярцев, бегло прочитав анонимку и передав её Мухину.

- Мы не собираемся рассматривать это творение какого-то негодяя, - признался Грибов, - но махолёт стране нужен. Можно будет решать любые проблемы: от тушения пожаров до поиска попавших в беду. Для наших просторов нужны сотни тысяч таких транспортных средств.

- И дорог не нужно строить, - пошутил Ярцев.

- А что? - ухватился за мысль директора Грибов. - Зачем строить дороги в тундре, тайге, там, где безлюдно. Вышел из дома и полетел в соседнюю деревню за рекой.

Директор завёз Мухина домой. По дороге он сказал:

- Если бы анонимка пришла к предшественнику Грибова, то не сносить бы тебе головы… Перестройка сделала всех более либеральными. Но неизвестно, как дело дальше обернётся.

- Может, Леонид Борисович, подымитесь ко мне? По рюмке коньяка выпьем. Посмотрите на дочку Алексеева, с которой, согласно анонимке, я сплю.

- Как её зовут?

- Наташа.

- Красивое имя… Посмотреть на неё не мешало бы.

В прихожей, даже не дав мужчинам снять верхнюю одежду, Глеб бросился к отцу: «Папа, папа!»

Тут же появилась Наташа. Ребёнок перебежал к ней:

- Мама, мама!

- Ну, вот, - шутливо сказал Ярцев, - значит, в анонимке всё правильно написали.

- В какой это анонимке? - возмущённо спросила Наташа.

- Которая поступила в ЦК КПСС.

- И что в ней сообщили?

- Что вы, милая барышня, глаз положили на товарища Мухина.

- Если именно так написано, то это правильно. Я на него глаз положила в первый же день знакомства. Посмотрите, какой красивый мужчина. Глаз отвести нельзя. Вот они, глаза-то, сами и кладутся.

- Мама, мама! - затеребил Глеб юбку Наташи. Она взяла его на руки.

- Отпусти его! - потребовал Борис. - Он одиннадцать килограмм весит.

- А мне не тяжело! - воскликнула Наташа, целуя прижавшегося к ней Глеба в щеку.

Наташа быстро собрала на стол, потом стала прощаться.

- Посиди с нами, - попросил Борис.

- А тогда будет поздно ехать домой.

- Я подвезу Вас, - предложил Ярцев.

И тут Мухин высказал свою давнюю мысль, пользуясь присутствием постороннего человека:

- А почему бы тебе не остаться ночевать, как ты делала в первые дни после гибели Людмилы? Жалко ведь терять время на дорогу, могла вместо неё позаниматься с учебниками.

Если бы не было Ярцева, Наташа послала бы Бориса к черту, но в присутствии директора его института она мягко согласилась:

- Хорошо.

Наташа положила Глеба в соседней комнате в кроватку и присоединилась к мужчинам:

- А что ещё было написано в анонимке?

Через два часа бутылка коньяка была выпита, и Ярцев покинул гостеприимный дом.

После ухода гостя Наташа позвонила отцу и сказала, что остаётся у Мухина.

- Папа, я не навязывалась… Он сам предложил.

Потом подозвала к телефону Бориса:

- Отец о чём-то хочет с тобой поговорить.

Мухин взял трубку и показал Наташе рукой, чтобы она вышла из комнаты, но та наоборот подошла поближе, а потом смело прижалась ухом к трубке с другой стороны. Борис пожалел её и поставил трубку на равном расстоянии от их ушей.

- Борис, - сказал Алексеев, - ты, конечно, хороший человек и мне нравишься, но дочь мне всего дороже. Конечно, нужно подождать год со дня гибели Людмилы, но относительно Наташи ты внутренне должен всё решить уже сегодня. Она беззащитна перед тобой, а ты её всё дальше привязываешь к себе и сыну. Скажи мне, ты женишься на ней после года траура или нет?

- Если Наташа согласится выйти за меня замуж, то женюсь, - твёрдо заявил Мухин.

- Она далеко сейчас от тебя?

- Близко, подслушивает нас.

- Так и думал. Тогда говорю вам обоим, дети мои. Вас соединила очень злая судьба. И чтобы побороть зло, возьмите себя и Глеба за руки и боритесь за его счастье, а остальное приложится.

Когда в телефонной трубке раздались гудки отбоя связи, Наташа и Борис внимательно посмотрели друг на друга, словно впервые увиделись.

- Я совсем некрасивая по сравнению с Ольгой Головановой, - скорбно заметила Наташа. - Почему же ты меня выбрал?

Мухин взорвался:

- Ты совсем не осознаёшь ситуацию! Я стал вдовцом с ребёнком. Ни одна психически нормальная девушка не согласится выйти за меня замуж. Поэтому я не нужен Ольге и всем остальным. Ты же случайно попала в этот водоворот, и Глеб привязался к тебе, а ты к нему… Ты ещё не созрела для проявления любовных чувств и воспринимаешь реальное, плохое для твоего будущего, за желаемое… Тебе лучше выйти замуж за не вдовца с ребёнком, а за своего холостого сверстника и любить собственных детей, а не чужих.

- Ты, Борис, наверное, прав, что мои любовные чувства ещё не созрели… Но ты поцеловал меня в день гибели Людмилы так страстно, что стала частью… тебя.

В квартире появился Иван Николаевич Оленьев.

- Как Вера Егоровна? - спросил он Мухина, по привычке целуя Наташу в щёку.

- Ей сегодня лучше, только Глеб до прихода Наташи её очень донимает. Может, нам водить его в детский сад?

- Хочу поговорить с вами, - сказал генерал. - Людмилу, дочь, уже не вернёшь… А Глебу нужна мать. Лучше тебя, Наташа, у него матери не будет… Если что-то у вас обоих возникло, то знайте, ни я, ни Вера Егоровна вас не осудим, а будем только рады… И не ждите вы года траура, а живите уже сейчас.

- За нас всё решили, - сказала Наташа Борису. - Но я ужасно боюсь тебя. Если бы не Глеб, мы даже не приблизились бы друг к другу из-за моего страха.

- И я опасаюсь тебя, - сознался Мухин. - Ты ещё ребёнок, словно Глеб… Так, видимо, взрослый человек, не имеющий детей, боится ребёнка.

- Я уже сегодня должна лечь с тобой в одну постель? - напряжённо спросила Алексеева.

- Ты ничего не должна. Это желание само придёт к тебе. И не следует торопиться.

24.

Наташа легла в комнате, в которой стояла кроватка Глеба, то есть на постели Мухина, а он расположился на тахте в главной комнате. Эту ночь Борис не спал, хотя глаза были закрыты. Он мысленно раздел Наташу и увидел полностью сформированное женское тело с крутыми бёдрами, но маленькими, ещё не достаточно развитыми грудями. Было ясно, что груди станут полными к её родам, но пока она являлась своего рода женщиной-подростком, хотя дочери Алексеева уже исполнился двадцать один год. Она была на десять лет моложе Людмилы и на восемь - Бориса.

Мухин представил себе, как кладёт свои ладони на груди Наташи, но в этот момент молния гениальной мысли заставила его мозг забыть обо всём и думать только о махолёте. Следовало повысить частоту бегущей волны в установке, поэтому система должна быть не механической, заранее инерционной, какую Мухин использовал, а электрической. И Борис увидел ясно и отчётливо перед собой набор создающих необходимый профиль тонких металлических пластин, разделённых прокладками изоляторов. Снаружи вместо слоя резины лежала тончайшая металлическая плёнка, снабжённая такой же изолирующей плёнкой. На стационарные металлические пластины и рабочую подвижную металлическую плёнку подавались противоположные электрические заряды, в результате чего было легко обеспечить, чтобы плёнка, охватывая в те или иные моменты разные участки профиля, создавала бегущие волны с частотой в несколько десятков герц, то есть изменений в секунду.

Борис вначале хотел встать и зарисовать новую схему, но потом понял, что никогда её не забудет.

Подплетаев, Богатырёв и Абашкин никогда не сомневались в творческих способностях Мухина, но когда он объяснил суть новой экспериментальной модели, они поняли, что не зря связали с ним свои судьбы. Работа шла беспрерывно, и к концу апреля "Летающая рыба-2" была готова.

Эксперимент проводили два месяца, столько же его обрабатывали. Несколько статей были переданы в секретные журналы, а Мухин подготовил и сдал на защиту диссертацию.

Узнав об успехах Мухина, руководитель Конструкторского бюро махолётов (КБМ) Филимонов тщательным образом изучил мухинские работы. Материал был безупречен, но составлен так, что им нельзя было воспользоваться другим в личных целях. Мухин ввёл новые функциональные комплексы и все данные выразил через них, в результате чего детальная информация была полностью скрыта.

Тогда Аркадий Олегович отправил в ГАИСАН лазутчиков, чтобы они разобрались в схемах Мухина, но Борис потребовал от них специальных писем от Министерства обороны с просьбой об обучении новым видам экспериментальных работ. Унижение ведущим инженером Мухиным руководителя КБМ, генерал-майора и доктора наук Филимонова было полным. Тот даже подумала, а не пристрелить ли Мухина, но это была как раз такая мечта, которую нельзя осуществить.

У Наташи Алексеевой наступили последние летние каникулы, она перешла на пятый курс и теперь жила с Глебом на даче. Она сделала так, чтобы Борис форсировал работы по диссертации. На него было страшно смотреть, как он вымотался. В первую очередь давали себя знать ночные эксперименты. Если бы установку включали днём, то из-за её шума всем сотрудникам института было бы не до работы.

В один из августовских дней Мухин не выдержал и рванул на алексеевкую дачу. Он доехал на автобусе, а потом пошёл пешком. Поздоровавшись с охранником, пересек проходную. В самом доме стояла тишина. Мухин не стал звать Наташу, понимая, что Глеб может спать после обеда. Борис увидел их лежащих в обнимку в Наташиной постели. Ребёнок прижимался к боку крепко уснувшей от забот женщины.

Мухин не стал их будить, а сел напротив. Наташа дышала бесшумно и ровно, а Глеб иногда делал ртом движения, словно мать только что перестала его кормить грудью.

Наташе снился Борис, он клал руки на её груди и говорил:

- Вот я и поймал твоих пташек.

Она открыла глаза и увидела Мухина.

- Ты приехал? - радостно спросила она, нисколько не удивляясь, что Борис сидит напротив неё.

- Я приехал, чтобы взять в руки твоих пташек! - сказал он. - Чтобы поймать их и уже не выпускать.

Наташа выскользнула из-под одеяла и, не стесняясь Бориса, автоматически потянулась. На ней была хлопковая рубашка до пят.

- О, как хорошо я выспалась. С Глебом так легко спится.

Борис отвернулся, потому что свет полностью показал сквозь тонкое полотно её ноги и бедра.

- Не хочешь смотреть, не смотри, - немного обиделась Наташа.

- До года после смерти Людмилы остались два месяца, но я схожу с ума по тебе… У меня перед глазами всё время стоят твои пташки.

Наташа мгновенно через голову сняла ночную сорочку. Всё оказалось так, как он себе и представлял.

- Посмотри, а потом уезжай! - потребовала она. - Два месяца можно и потерпеть… Людмила достойна этого.

Поцеловав сына в лоб, Мухин ушёл.

25.

Мухин защитил кандидатскую диссертацию в октябре 1987 года. За пять дней до годовщины гибели Людмилы. Он часто говорил с ней, когда засыпал. На этот раз он сказал:

- Людочка, я исполнил твою мечту… Стал равным с тобой, а ты ушла… Почему?

Диссертация Мухина называлась "Закономерности взаимодействия турбулентного потока с активной поверхностью в виде бегущей волны".

Федоров был прав: кандидатская диссертация Мухина была гораздо весомей большинства докторских работ, выполненных в СССР. Поэтому, хотя многие в закрытом учёном совете относились к Мухину враждебно, он не получил ни одного черного шара.

Вечером защиту отмечали в малом банкетном зале ресторана "Будапешт".

Первым поднял фужер руководитель мухинского отдела Федоров:

- Сегодня мы отмечаем… день рождения Бориса Владимировича. Он стал настоящим учёным.

Сидящая рядом с Мухиным Алексеева возмутилась:

- Почему день рождения? Борис не сегодня родился! Отмечаем защиту его диссертации, а не день рождения.

Федоров театрально, под смешок собравшихся, приложил палец к губам:

- Тсс! Сейчас защиту не обмывают. Запрещено. Партия борется с пьянством. Иначе Высшая аттестационная комиссия (ВАК) аннулирует решение учёного совета. Свой же день рождения любой человек вправе отмечать, когда хочет. Борис Владимирович решил отмечать его сегодня… Пьём за его талант!

Наташа нетерпеливо придавила своей ногой ногу Бориса:

- Ты, почему не предупредил меня?

- Я и не думал, что ты так серьёзно воспринимаешь этот спектакль.

- Я воспринимаю серьёзно всё, что связано с тобой, - шепнула она и не отвела ногу.

После очередного тоста Борис спросил Наташу:

- Хочешь, подарю тебе сейчас самое дорогое, что у меня есть?

- Конечно, хочу.

Мухин вытащил из пиджака прозрачную пластмассовую коробочку, в которой лежала большая муха.

- Это африканская муха, - заметил Борис, - можно сказать, с неё начался мой путь в науку. Муха познакомила меня с Кротовым, потом с Людмилой.

- Она совсем высохла, бедненькая, - пожалела муху Наташа. - И одно крыло отвалилось. Но я буду хранить её, пока Глеб не поступит в институт. Тогда я передам её ему.

Мухин очень обрадовался тому, что Наташа полностью поняла его душу. Непроизвольно он положил свою ладонь на её круглое колено, как бы говоря: ты и я - одно целое. Алексеева задрожала, но потом сама закрепила свою ладонь на его руке, подтверждая их возникший союз.

26.

- Не могу быть на годовых поминках Людмилы, - откровенно заявила Борису Наташа. - Я её не знала. Люди неправильно поймут моё присутствие. Кроме того, Глеб при всех станет называть меня мамой. Многие просто оскорбятся… Лучше, уеду к себе на этот день и заберу с собой Глеба.

Мухин понял определённую правоту Наташи и готов был согласиться с её мнением.

- Может, ты и права. Но все же спросить у Веры Егоровны.

Оленьева и слушать не захотела, чтобы Наташа уехала:

- Представлю тебя всем, как свою дочь. Хватит в тени прятаться… И потом многие захотят увидеть Глеба. Без тебя он начнёт нервничать, капризничать…

- Но он будет звать меня мамой при всех, что весьма странно на поминках его настоящей матери, - горячилась Наташа.

- Успокойся, дочка, - сказала Вера Егоровна. - Самый большой крест после гибели Людочки пришлось нести тебе. Так что смело смотри людям в глаза… Ты поедешь со мной и в церковь, и на кладбище, и сюда вместе вернёмся.

На кладбище, у могилы жены, Борис не выдержал и заплакал. Глебу было два года и два месяца. Глядя на отца, он тоже захныкал.

Наташа наклонилась к Глебу и сказала:

- У тебя уже двадцать зубиков выросло, и тебе реветь нельзя. Лучше смотри, насколько твоя первая мама была красивой.

Глеб прижался к Наташе и успокоился. С мраморной доски на него смотрели смеющиеся глаза женщины, которую он уже почти забыл. Но глаза с фотографии вызывали приятное ощущение.

Уже дома, в более узком пространстве, Наташа почувствовала на себе любопытные взгляды людей, которых раньше не знала. Одна из неизвестных ей женщин, проходя мимо, даже спросила:

- Вы уже живёте с Мухиным?

Умная Наташа гордо посмотрела как бы сквозь даму и ничего не ответила. Но после этой наглой, дурацкой фразы Наташа почувствовала в себе такую силу, что посадила за столом Глеба к себе на колени. Он извивался, веселился, смотрел во все стороны и постоянно называл её мамой.

Вера Егоровна сидела рядом с Наташей и внуком, время от времени плакала, выпила две рюмки водки, и, когда обидчица Наташи взглянула в их сторону, крикнула:

- Ну, что вы так смотрите?! Дочь она мне теперь, дочь! Если бы не она, умерла бы.

Алексеев отвёл Мухина в сторону:

- Жизнь меняется, Борис. Страна пошла в разгон. Что завтра будет, неизвестно. Трудно вам, молодым, придётся. Я и твой тесть Оленьев о своём будущем не думали, загородных вилл не строили. А сейчас взяли по садовому участку рядом друг с другом. Поскольку ты и Наташа женитесь, то мы решили один большой общий дом поставить. Не возражаешь?

- Очень остроумное решение, - засмеялся Борис. - А Наташа знает?

- Нет ещё.

- Думаю, ей понравится. Ведь Наташе надоело на госдаче жить. Вроде отдыхаешь, но дом-то казенный. Получается комфортная тюрьма.

- Когда вы заявление в загс подадите?

- Послезавтра.

- И ещё, Борис. Наташа хочет знать, кто и где твои родители. А спросить боится.

Мухин покраснел:

- Объясню ей.

После подачи заявления в загс Борис заявил:

- Я родился в деревне Снегири, она на востоке от Москвы. Когда учился в девятом классе, умерла мать. А через три месяца как-то проснулся ночью и захотелось напиться. Пошёл в сени и по пути вижу, что отец спит в кровати с какой-то женщиной.

Утром ему сказал, что ухожу навсегда и буду жить у сестры матери. С того дня его не видел. Тетка прописала меня у себя, в Москве и школу окончил.

- И ты, конечно, не сказал отцу, почему уходишь от него?! - догадалась Наташа.

- Не сказал.

Наташа хотела отругать Бориса, но вдруг поняла, что на его месте поступила бы точно так. Нужно было не взывать к совести своего будущего мужа, а искать какое-то другое справедливое решение.

27.

Наташа не хотела шумной свадьбы и сказала об этом Мухину. Но он не поддержал её.

- Наташенька, все твои подруги и друзья, а также родственники должны иметь право поздравить тебя в торжественной обстановке.

- Но тогда мне придётся приглашать Ольгу Голованову. Она моя лучшая подруга. До тебя мы были очень близки.

- Так пригласи её!

- Ты не возражаешь?

- Нет!

- Когда мы дружили, то договорились, что каждая будет у другой свидетельницей на свадьбе. Если приглашу её, то она должна стать моим свидетелем в загсе.

- Я не возражаю.

- Борис, а кто будет твоим свидетелем?

- Подплетаев.

Наташа невольно сделала недовольную гримасу:

- Но почему ты его выбрал? Он такой странный…

- У меня и у Виктора Семёновича словно бы единый мозг. Мне будет приятно, если он согласится участвовать в нашем бракосочетании.

- Я поняла… Ты, безусловно, прав.

- Наташа, у меня такое чувство, словно Людмила вошла не только в мою, но и в твою душу… Мы как бы советуемся с ней.

- Это верно, - ответила Наташа. - Иногда думаю, когда хочу что-то сделать, а как бы поступила Людмила?

В один из дней отец выделил Наташе машину, и она поехала вместе с Глебом в Снегири. Уже в самой деревне опытный водитель предложил остановиться у магазина, чтобы узнать, где дом Мухиных. Наташа взяла на всякий случай сумку с гостинцами. Ей не захотелось выходить с Глебом на мороз, и она протянула шоферу, рядовому срочной службы, деньги:

- Купите себе что-нибудь на вечер!

Солдат вернулся с пакетом и сказал, что дом Мухина они проехали. Развернув машину, он вскоре остановился у избы с тремя наружными окнами и посигналил.

- Да мы сейчас выйдем, - сказала Наташа.

- Если кто-то есть, то должен встречать, - заметил рядовой и ещё раз подал сигнал.

Владимир Петрович Мухин увидел через окно черную "Волгу" у своего дома. Чертыхаясь, он накинул тулуп и вышел во двор. Из машины, в свою очередь, вылезла молодая женщина в пушистой шубе и вытащила за собой ребёнка. Они встретились у забора.

Мухин старший был степенный, крепкий человек с умным, волевым лицом.

- Это ваш внук, - проронила Наташа.

- Чего мы стоим? Идёмте в дом, - молвил Мухин и подошёл к "Волге". - Эй, вояка, приходи тоже.

Дом обдал Наташу особым запахом деревянного жилья.

- Ну, вот и свиделись, - заметил отец Бориса. - Всегда знал, что сын появится на белом коне… А где он сам? Неужто помер?

- Не умер, - успокоила Мухина старшего Наташа. - Приехала пригласить вас на нашу свадьбу.

- А почему лично сам не приглашает?

- Он не знает, что я к вам выбралась… Давайте сделаем вместе ему сюрприз.

- От такого сюрприза как бы драки не вышло… Ведь, я знаю, отчего он ушёл… За мать переживал. Мать его сладкая была, после неё так и не женился, все бабы словно чужие… А вы красивая. Только не пойму, ребёнок у вас двоих уже есть, а ещё не расписались… Почему?

- Долгая история.

Но Мухин старший так посмотрел на неё, что она ему всё рассказала. В Москву Наташа вернулась поздно вечером. Вся машина была забита гостинцами от её будущего свекра. Владимир Петрович Мухин заставил её взять с собой гигантский кусок сала, сотню яиц, корзину с антоновкой, мешок картошки, десяток трехлитровых банок с солеными грибами, огурцами и разными вареньями. Не забыл он бросить в багажник "Волги" пакеты со свеклой, морковью, репой.

- Бери, дочка, на свадьбе всё сгодится.

- Но свадебный ужин заказан в ресторане, - пыталась отбиться Наташа.

- Разве вы один день гулять будете? - удивился он.

- Да, - призналась Наташа.

- Так не годится. На второй день приезжайте сюда. Я ещё на гармони играть не разучился.

- А вы возьмите гармонь в Москву! - обрадовалась Наташа. - На свадьбе и сыграете.

- Ты серьёзно просишь или шутишь?

- Серьёзно.

- Ладно, возьму.

- И хочу спросить напоследок, - зарделась Наташа от смущения, - почему вы с Борисом не встречались?

- Тетка его, пока не умерла, мне раз в год о нём письма писала… А потом… Конечно, я мог увидеться, но что скажу? Стыдно. Ждал с его стороны первого шага.

Глеб был в восторге от своего нового деда и его живности. Наигравшись с кошкой, он стал ездить на овчарке, потом снова начал надоедать кошке.

Водителю пришлось несколько раз подниматься с вещами в квартиру Оленьевых.

- Боря уже уехал на ночную вахту, - сказала Вера Егоровна Наташе, так она называла ночные эксперименты Мухина. - Ждал, но не дождался, будет ещё звонить… Где же ты столько добра достала? Кого ограбила? А яблоки какие красивые!

- Была в Снегирях, - излила сразу душу Наташа, - виделась с Бориным отцом!

- Ух, ты какая? - удивилась Оленьева. - А Людочка не догадалась…

И Вера Егоровна тут же заплакала, да так, что Наташа долго не могла её успокоить.

- Отец Бориса - хороший человек? - наконец, смогла спросить Вера Егоровна, всхлипывая.

- Очень! Да вы увидите его. На свадьбу обещал прийти. И не один, а с гармонью.

- С гармонью? - переспросила Оленьева. - Замечательно! А ведь я умею русского плясать.

- А я нет, - засожалела Наташа. - Но ведь время ещё есть… Вы меня научите?

- Хочешь, сейчас начнём?

- Конечно, хочу.

И Вера Егоровна начала учить Наташу русской пляске.

Свадьбу сыграли в банкетном зале гостиницы "Москва". Именно в этом зале праздновали своё бракосочетание Кротов и Войтинова. На этот раз гостей было около двухсот человек, и поэтому столы поставили не обычной буквой "П", а в виде "Ш".

Ещё утром Наташа призналась Борису:

- Ужасно боюсь… Перед тем, как сделать меня женщиной, ты должен мне всё подробно объяснить. Обещай, что поступишь так!

- Конечно, - согласился Борис, - я не только объясню, но и покажу.

Но Наташа не успокоилась:

- Перед тем, как показать, ты всё устно объяснишь! Согласен?

- Конечно, согласен. Устно, так устно… Только твои ушки тогда покраснеют.

-Ты снова шутишь! - возмутилась Наташа. - А мне не до шуток. Пойми, боюсь, как зайчиха волка.

На Наташе было белое платье, но не из легкого материала, а более плотного. Именно такая ткань шла к её крутым бедрам. Можно было сказать, что она самая красивая на свадьбе, если бы не присутствие Ольги Головановой. Все мужчины вздыхали дважды: вначале глядя на одну, потом на другую.

Ни один мускул не дрогнул на лице Мухина, когда в загсе появилась Ольга. Казалось, что он даже её не заметил, по крайней мере, они не поздоровались. Наташе было ясно, что бывшие любовники не скажут друг другу ни слова.

К удивлению всех Подплетаев просто вцепился в Ольгу. Маленький человек превратился в большого Дон Жуана. Он говорил Ольге такие комплименты, что та лишь раскрывала рот от удивления по поводу структуры своего тела.

- Оля, - изрекал Виктор Семёнович, - у вас абсолютно идеальный рот. Только в кончиках ваших губ имеется скачок производных… Ваш носик относится к типу математически безупречных, для его проектирования природа затратила сорок тысяч лет…

- А почему ты мне никогда ничего не говорил подобного? - набросилась Наташа на Мухина. - Ты ведь тоже знаешь математику!

Борис в душе проклял Подплетаева за математическо-поэтические образы, но ничего не мог с ходу придумать. Потом догадался:

- Наташа, твои коленки имеют форму гармонических сфероидов, обладающих максимальной степенью топологической красоты.

Наташа прижалась к своему мужу:

- Боренька, мне очень понравились твои слова. Я хочу их сейчас же записать, чтобы не забыть.

Мухин протянул жене ручку, и она отразила на салфетке математический образ своих коленей.

- Скажи ещё что-нибудь такое же, - попросила она.

- Твои пташки ждут моих ласк, - шепнул он.

- Это я не стану записывать… Почему ты постоянно о них думаешь?

- Твои прекрасные пташки, которых лишь однажды видел, сводят меня с ума. Они похожи на двух голубок, мечтающих о полёте… Позволь, я научу их летать.

Счастливая Наташа с удовольствием пошутила:

- Ты станешь учить их машущему полёту.

- Естественно. Видишь, я вначале все устно объясняю, а потом уже буду делать.

Придя на свадьбу сына, Мухин старший сунул гармонь под стол, а сам постарался затеряться среди гостей. Борис увидел отца, а точнее вначале услышал, когда кричали: "Горько!" Знакомый голос заставил жениха посмотреть в нужном направлении, и их взгляды встретились. Владимир Петрович поднял большой палец вверх, дескать, так держать.

Поцеловав Наташу, Борис заметил:

- Как я понял, это ты пригласила моего отца.

- Да, - призналась Наташа.

- А отчего мне не сказала?

- Не знала твою реакцию… И рискнула.

Через час стало совсем весело, начались танцы. Вера Егоровна с помощью Наташи нашла Мухина старшего:

- Вы с собой гармонь взяли?

- Взял.

- Сыграете?

- Отчего же не сыграть?! Без гармони и свадьба не свадьба.

Трели гармони заставили всех притихнуть и оглянуться на гармониста. Владимир Петрович играл дивно хорошо, русские души людей затрепетали. Вера Егоровна толкнула Наташу вперёд, в освободившееся пространство:

- Покажи, дочка, как русские невесты пляшут.

Наташа с фатой в руке вместо традиционного платка сделала три лебединых круга, поводя плечами, и приблизилась к мужу. И Борис поддержал её. Они плясали так, что несколько минут спустя наиболее темпераментные гости тоже вступили в пляс. Первым в круг впрыгнул Подплетаев и пошёл в присядку, за ним начала кружить Ольга. Мухин старший показал высший класс. Продолжая играть на гармони, он совершил, выкидывая ногами коленца, полный круг под одобрительные возгласы окружающих. Этот плотный мужчина, одетый в мешковатый костюм и рубашку с открытым воротом, который до русской пляски казался многим чуть ли не посторонним на свадьбе, вдруг стал фактически главой торжества.

Генералы Алексеев и Оленьев посадили гармониста между собой, и они выпили за знакомство и приобретённое родство.

В один из моментов Глеб, которого опекала Вера Егоровна, из-за отсутствия внимания к нему со стороны родителей, не выдержал и расплакался. Детский плач был столь неожидан, что все притихли. В наступившей тишине громко прозвучал вопрос Оленьевой:

- Чего ты хочешь, Глеб?

А ребёнок ответил:

- Я хочу к маме.

- Ну, иди, - вынуждена была разрешить Вера Егоровна, чтобы прервать его плач.

Глеб, не обращая ни на кого внимание, подошёл к Наташе, влез к ней на колени и обнял:

- Мама моя!

Наташа, теперь уже Мухина, прижала к себе дитя и гордо посмотрела в зал, сразу на всех. Мухин старший поддержал её и встал, подняв фужер с водкой:

- У молодых уже один сыночек есть. Пусть будет ещё дочка!

- Пусть будет трое детей! - сказал Оленьев.

- Можно и четверо! - заявил Алексеев.

- Пусть будет пятеро! - закричал кто-то.

Борис поднял руку:

- Хватит! А то не сможем выполнить взятые на себя обязательства.

28.

Ольгу Голованову хотели провожать с Наташиной свадьбы несколько красавцев мужчин, но она выбрала Подплетаева. Оказалось, что они живут рядом. Кооперативный дом Ольги был хорош, но академический кирпичной постройки дом Подплетаева был много лучше.

Ещё в пути Ольга спросила сумасшедшего учёного:

- Это верно, что вы общаетесь с Солнцем?

- А кто вам сказал? Хотя понятно, Ирина проговорилась. Да, общаюсь. Вам это кажется очень странным?

- Ничуть! Если люди говорят с кошками, собаками, даже деревьями, то почему нельзя беседовать с Солнцем? А не могли бы вы задать Солнцу вопрос от моего имени?

- Могу. Но какой?

- Спросите Солнце, за кого выйду замуж.

- Уже спросил.

- И за кого? - заинтересовалась Ольга.

- За меня!

Ольга прыснула от смеха:

- Вы старше меня почти на тридцать лет. Наша свадьба принципиально невозможна!

- Кто не выполняет желания Солнца, тот погибает.

Голованова перепугалась:

- Не шутите так. Я человек мнительный. Не запугивайте.

- Если вы думаете, что готов на ком-либо жениться, включая вас, то глубоко ошибаетесь. Я убеждённый холостяк. Поэтому мне нет смысла вас обманывать. Вы спросили, Солнце ответило. И этот ответ Солнца не нравится как вам, так и мне.

- Вы хотите сказать, - удивилась Ольга, - что если я сама сделаю вам предложение, вы откажетесь.

- Да! - невозмутимо и честно заявил Подплетаев. - Конечно, ваше тело в отличие от других женщин математически более гладко, непрерывно, имеет меньшее число функциональных разрывов, но на красоту приятно смотреть, но не жениться на ней.

Ольга задумалась.

- Будем прощаться?! - спросил Подплетаев, доведя Голованову до её подъезда.

- Хочу посмотреть, как вы живёте, - потребовала Ольга.

- Прямо сейчас? - удивился профессор.

- Да, иначе не усну.

Ольгу потрясла трехкомнатная квартира Подплетаева, целиком забитая книжными шкафами и полками.

- Как вы один могли получить такую квартиру? Хотя поняла. Вам дали её, как ведущему физику-теоретику СССР.

Подплетаев кивнул головой. Второе удивление девушки состояло в том, что три четверти книг было на английском языке. Выяснилось, что иностранные коллеги постоянно присылают русскому гению свои труды.

Ольга начала говорить по-английски и тут же смутилась, потому что Подплетаев явно лучше её владел языком.

- Не расстраивайтесь, - успокоил он собеседницу, - я объездил многие страны через участие в научных конференциях, а сюда, в эту квартиру, часто заглядывают и даже живут мои зарубежные друзья.

Глаза Ольги стали совершенно круглыми, когда профессор показал ей почти сотню иностранных дипломов, удостоверяющих, что Подплетаев является членом различных академий и научных сообществ.

- Но почему вы работает под руководством Мухина? - возмутилась она.

- Потому что я сумасшедший.

- Никакой вы не сумасшедший! - обиделась Голованова. - Настоящий гений должен отличаться от других. Например, говорить с Солнцем… В самом деле Солнце сказало, что мы поженимся?

- Я никогда не лгу, даже дамам с математически безупречным телом.

- Давайте порассуждаем, - преложила Голованова, одновременно радуясь, что у неё математически безупречные формы, - ни вы, ни я не хотим вступать в брак друг с другом. Однако Солнце потребовало этого. Если не выполню решение Солнца, то, с ваших слов, умру. А вы тоже умрёте? Ведь и вы, не только я, должны исполнить желание Солнца.

- Да!

- Тогда в понедельник подадим заявление в загс, чтобы не умереть!

- Придётся так поступить, чтобы спасти вас, - скорбно заявил Виктор Семёнович.

- А я спасаю от смерти вас, - выделила свой статус Ольга.

- Как жаль, что над вами будут смеяться, - заметил профессор. - Люди станут говорить, что молодая сумасшедшая вышла замуж за старого сумасшедшего.

- Наоборот, мне все будут завидовать, считая, что я завлекла в свои сети самого гениального холостяка Советского Союза. А теперь скажите, у вас много было женщин?

- Много, - признался Подплетаев, - но после того, как сошёл с ума, ни одной.

- Да не сходили вы с ума! - заверила учёного Ольга. - Расскажите, как все произошло.

- Была московская международная конференция "Солнце и человечество". Я председательствовал на ней. Вначале зачитали поздравление от генсека КПСС, а затем в первом же докладе я сообщил о том, как человек может общаться с Солнцем. Говорил примерно полчаса, но потом на сцену поднялись дюжие санитары в белых халатах и забрали меня. В психбольнице меня держали три года. Врач спрашивал:

- Вы общаетесь с Солнцем?

Я отвечал:

- Конечно!

И меня продолжали колоть всякой мерзостью.

Ольга нежно погладила Подплетаева по склонённой голове:

- Я вам сочувствую! Итак, когда вы, в конце концов, признались, что не общаетесь с Солнцем, вас выпустили.

- Как вы могли подумать, что предам Солнце, - обиделся учёный. - Меня отпустили, как только умер генсек КПСС.

- Получается, что вас изолировали от общества по политическим причинам, - догадалась Голованова. - В СССР может быть только одно солнце - генсек КПСС. Ваше общение с Солнцем противоречило партийной доктрине… А почему, Виктор Семёнович, я нигде не вижу постели, на которой вы спите?

Подплетаев гордо подвёл девушку к встроенному в стену прихожей шкафу и извлек из него раскладушку.

- Вы спите на раскладушке? - изумилась Ольга.

- Конечно! На ночь ставлю, утром убираю. Полный порядок.

- Значит, нам придётся спать в моей квартире, - решила вслух Ольга. - Теперь пошли ко мне.

Увидев в Ольгиной спальне кровать-аэродром, Подплетаев одобрил её выбор:

- Вы правы: лучше иметь такую кровать или… раскладушку.

Миниатюрный учёный все более нравился Головановой, он становился для неё как бы мужем-мальчиком, почти сыном, которому нужна настоящая опека.

- Поскольку в понедельник подаём заявление в загс, - сказала хозяйка квартиры, - то можем уже сегодня перейти на "ты". Согласен? Я буду звать тебя просто Виктором, Витей, Витюшей.

- Ви-тю-ша, - с удовольствием попробовал слово на звучание Подплетаев. - А я тебя буду называть Олечкой. О-леч-ка! Красиво.

Застелив постель, Ольга сказала:

- Имей в виду, Виктор, что отдамся тебе только после свадьбы. А сейчас начнётся процесс привыкания.

- Ты, Олечка, совершенно права, - согласился учёный. - Так и Солнце решило.

29.

Борис и Наташа, как новобрачные, приехали на квартиру Алексеевых, а сам Алексеев и отец Мухина ночевали у Оленьевых. Глеба опекала Вера Егоровна.

Наташа Мухина была рада, что муж лишит её девственности на её собственной постели, а не на кровати Людмилы.

- А теперь рассказывай, что и как мы будем делать, - попросила Наташа Бориса, когда они легли вместе.

- Женские ножки, - начал Борис лекцию, - сходятся в таком месте, которое называлось у древнерусских "курочкой". Поняла?

- Поняла! Ты так поэтично говоришь, что возбуждаюсь. Но, пожалуйста, убери руку с моей "курочки".

- Почему? Я же твой муж!

- Сперва всё растолкуй устно. Если у женщины "курочка", то у мужчины "петушок", верно?

- Можно и так называть, но на Руси его называли "подсердечником".

- Какое интересное название, - восхитилась Наташа. - Под-сер-деч-ник! Здорово. Значит, поражает в самое сердце.

- Итак, "подсердечник" должен войти в "курочку". Поняла?

- Я и раньше это знала. Главное, как войти.

- Сейчас покажу.

- Нет, вначале объясни, - снова потребовала Наташа. - Пойми, мы с тобой давно стали родными, почти год. Глеб даже любит больше меня, чем тебя. Хочу знать, как ты разорвёшь своим "подсердечником" мою девственную плеву, не причинив сильной боли.

- Так ты об этом? - удивился Борис. - А я думал, ты хочешь знать анатомию полового акта.

- Свою анатомию лучше тебя знаю. Мне важно, чтобы не было больно. Я читала в западном журнале, что 20% американок при первом половом сношении испытывают удовольствие и даже получают оргазм, но зато 2% теряют сознание или возникает такое кровотечение, которое требует вмешательства хирурга. Поскольку завтра в Снегирях состоится второй день свадьбы, то не хочу сегодня попасть в эти ужасные 2%, лучше введи меня в 20% круг счастливиц.

- Так мы завтра едем в Снегири?! - очень удивился Борис.

- А разве тебе не сказали? Все едут. Пусть твоя деревня попляшет на нашей свадьбе. Мой отец обещал специально генеральскую форму одеть, и Оленьев будет в генеральском мундире… Или ты считаешь, что я недостойна показаться твои землякам?

- Очень и очень достойна! - успокоил Борис жену. - Но ты не должна так бояться… Мои нежные и ласковые прикосновения растворят твой страх. Ты почувствуешь неземное блаженство… И когда "подсердечник" войдёт в тебя, то боли не будет! У русской девушки три главных качества: плотское целомудрие, душевная чистота и духовное совершенство. Ты, радость моя, обладаешь всеми этими качествами. Сейчас, хотя физическая девственность будет нарушена, на смену ей придёт материнство… А поскольку ты уже мать, у тебя есть Глеб, то бог сделает так, что ты боли не почувствуешь. Это будет не боль, а констатация факта перехода от девичества к материнству.

Наташа положила голову на грудь Мухина:

- Такие слова я и ждала от тебя. Я что-то чувствовала, но не могла понять, а ты всё сформулировал, и мне стало легче… А теперь сделай так, чтобы мои пташки взлетели… Я люблю тебя!

От нежных ласк Бориса машущим полётом занялись не только Наташины пташки-груди, но и "курочка" захотела взлететь. И когда она взлетела, то "подсердечник" как бы придал ей дополнительный импульс для полёта, и поэтому боль, лишь намечаясь, тут же исчезла.

Наташа была счастлива, а Мухин увидел лицо улыбающейся довольной Людмилы, словно не Наташа, а она, мать Глеба, была в его объятиях.

Снегири надолго запомнили приезд сына Мухина с молодой женой в сопровождении двух генералов. Пригласили всех желающих, и люди заходили в мухинскую избу, чтобы взглянуть на выросшего Борьку, достигшего в столице больших высот. Глеб снова ездил на овчарке и тормошил кошку, которая давно сбежала бы от него, если бы не мороз на улице.

30.

Борис Владимирович Мухин при создании махолёта хотел использовать все достижения современной техники.

Винт самолёта гнал поток воздуха на крылья. За счёт импульса, энергии этих струй, самолёт двигался вперёд и при достижении необходимой подъёмной силы на крыле взлетал. По схеме Бориса тот же двигатель раскручивал тот же вал, маховик, но на нём сидел уже не винт самолёта, а через специальный редуктор мухинские крылья, которые вместо вращательного движения совершали взмахи, причём с изменением своей ориентации: воздух захватывался и отбрасывался всей плоскостью крыла, а при холостом, обратном ходе крыло двигалось к потоку боком. По этому принципу можно было разгонять лодку, не вытаскивая вёсел из воды. Этот же способ используют ластоногие.

Теперь потребовались уже большие вложения в тему "МХТ-1", но из-за провала исследовательских работ по махолёту генерал-майором Филимоновым, начальником КБМ, интерес к данной проблеме в Министерстве обороны резко снизился. Речь зашла о закрытии Конструкторского бюро махолёта, которое было расформировано в середине 1988 года. В принципе, Филимонов за обман государства должен был быть наказан, но ему дали возможность спокойно уйти на военную пенсию. Став свободным от службы, Аркадий Олегович примкнул к зарождавшимся группам демократов и стал их ведущим советником по военным вопросам.

Мухину следовало искать параллельного заказчика для дополнительного финансирования его научно-исследовательской темы "Махолёт-1", и он обратил свой взор на Министерство авиационной промышленности (МАП), договорившись о встрече с Зубаревым, одним из руководящих лиц ведомства.

В небольшой приёмной заместителя министра МАП по науке напротив стола секретаря на стульях у стены расположились директора научно-исследовательских институтов (НИИ), подконтрольных министерству. Мухину стула не досталось, и он стоял около стены почти у самой выходной двери в коридор. Руководители НИИ оживленно беседовали между собой, тогда как Борис пытался сосредоточиться, прокручивая в голове мысли, которые он должен был донести до Виктора Петровича Зубарева.

Один из директоров обратился к секретарше:

- Алла Владимировна, как думаете, скоро Виктор Петрович освободится? Уже четыре часа. А в пять кажется министерское партсобрание. Получается, что он всего лишь на несколько минут нас вызвал?!

- Не волнуйтесь заранее. Сидите тихо, - спокойно ответила секретарша.

Мухин понял, что Зубарева сегодня не увидит, и решил уйти. Поэтому спросил строгую секретаршу Аллу Владимировну:

- Извините, может быть, мне нет смысла ждать? Наверное, Виктор Петрович меня сегодня не сможет принять?!

Секретарша очень доброжелательно посмотрела на красивого новичка в министерской приёмной и твердо заявила:

- Как раз вас Виктор Петрович примет обязательно. Регламент разговора тридцать минут.

Все руководители НИИ одновременно удивлённо взглянули на Мухина. Сидящий ближе всего к Борису директор с властным лицом не сумел скрыть своего возмущения:

- Алла Владимировна, значит, нас, директоров институтов, могут не принять. Тогда представьте нам, пожалуйста, этого молодого товарища, которого Виктор Петрович в отличие от нас обязательно примет.

Секретарша очень спокойно, не сверяясь со справкой, ответила:

- Мухин Борис Владимирович. Ученый из Советской академии наук.

- А мы, следовательно, уже не ученые, - продолжал злиться властный директор НИИ и тут же шутливо заметил. - Тогда я поехал. Разъезжаемся, друзья!

- Ладно, сейчас потороплю Виктора Петровича, - сказала секретарша и вошла в кабинет шефа.

Активный руководитель НИИ перенёс своё недовольство на Мухина:

- И с каким предложением, если не секрет, вы, Борис Владимирович, приехали в наше министерство?

- Хочу заключить договор о создании махолёта.

Все руководители институтов открыто засмеялись. Один из них не смог скрыть слёзы смеха:

- Ах, махолёт. Так это именно по части Виктора Петровича. Он у нас известный фантаст. Нас гоняет в хвост и гриву: быстрей, срочно, ещё быстрей, а сам интересуется… махолётом. Это значит, так?

И директор начал махать кистями рук, словно птица крыльями.

Другой директор в какой-то мере заинтересовано полюбопытствовал:

- Товарищ Мухин, вы уже провели предварительные эксперименты или ваши идеи витают в радужном небе теории?

- Кое-какие эксперименты выполнены, - объявил Мухин, - они внушают надежду.

Из кабинета вышла секретарша и еще несколько человек.

- Было жарко, - спросили их директора.

Один из вышедших горько улыбнулся:

- Вас сейчас тоже будут бить веничком, веничком, и по спинке.

Приемная опустела.

- Да вы садитесь! - предложила секретарша Мухину.

- Спасибо.

- Чаю хотите?

- Если только вместе с вами, - ответил благодарный Борис.

- Чай давно заварился. Сейчас разолью.

- Весёлые у вас директора институтов, - заметил во время чаепития Мухин.

- Да, словно школьники, все шаловливые. Это у себя они важные начальники, а здесь в подчинении. Поэтому поведение становится иным, особенно когда вместе, как сейчас.

- Не решится, наверное, мой вопрос, - посожалел вслух Борис.

- А почему?

- Кто поверит, что смогу создать махолёт?!

- А Виктор Петрович ничем не рискует. Поговорит с вами, затем направит к нашему ведущему специалисту. Тот мне позвонит и спросит, какое впечатление вы произвели на шефа, и здесь главное…

- Главное - ваше впечатление, Алла Владимировна, - догадался Мухин. - Всё понял. Помогите! Или вам не понравился?

- Понравились, - очень легко и сразу ответила секретарша и посмотрела в бездну глаз Бориса. - Диссертацию вы защитили всего лишь полгода назад?!

- Откуда вы знаете? - удивился Борис.

- А я справку на вас готовила… А теперь горите желанием свернуть горы?! Таких видела сотни. Может, и вы сгорите, как остальные. При разговоре с Виктором Петровичем не бойтесь его. Говорите смело и аргументировано. Когда пойдёте в кабинет, вам спину перекрещу, может, и поможет.

Заместитель министра МАП Зубарев встретил Мухина в середине кабинета, они пожали друг другу руку и тут же приступили к делу. Мухин обрисовал состояние темы "МХТ-1". По репликам Виктора Петровича Борис понял, что тот, в самом деле, интересуется проблемой машущего полёта. Они оба посмеялись над лженаучной деятельностью Филимонова. Однако, когда речь зашла о финансировании темы со стороны министерства, Мухин получил отказ.

- Если дам вам деньги, - заметил Виктор Петрович, - то все директора наших НИИ набросятся на меня всей стаей и добьются того, что буду отстранён от должности.

Увидев нахмурившееся лицо горе-учёного, Зубарев развеселился:

- Почувствовали, как трудно идти впереди других? Но есть выход. Деньги вам может выделить какой-либо авиаконструктор из собственных средств. Я позвоню Агееву и попрошу, чтобы он вас принял.

Ростислав Иванович Агеев, ведущий разработчик крупных летательных аппаратов, во время прихода в его КБ Мухина вызвал к себе весь состав расчетного отдела. Неожиданно для Бориса ему пришлось рассказывать о махолёте почти полусотне специалистов. Получился настоящий семинар. Мухин как всегда не скрывал возникшие противоречия, не осознавая того, что своей бескомпромиссной честностью завоёвывал расположение многих.

Кончилось тем, что после доклада Бориса он и Агеев, забыв обо всем, словно остались одни, стали оживлённо дискутировать у доски. Так продолжалось почти два часа, в течение которых все сотрудники КБ молча сидели, внимательно наблюдая, как два научных петушка, старый и молодой, сшиблись в поисках истины духовными телами, не замечая, что во все стороны летят перья-мысли. Зрелище было завораживающее. Все гордились умом своего шефа, одновременно отдавая дань смелости и таланту неизвестного им ранее академического молодого учёного.

Но всё имеет конец. Агеев и Мухин так вымотались, что в один из моментов уже не имели сил продолжать спор, давно перешедший в чисто дружеский обмен мнениями по разным аспектам полёта махолёта.

- Кто хочет выступить? - обратился авиаконструктор к сотрудникам своего расчётного отдела, но всем было ясно, что дальнейшее обсуждение темы из-за её полного раскрытия было просто бессмысленным.

Мухин и Агеев приступили к обеду в специальном кабинете, и после первого бокала сухого вина Ростислав Иванович предложил Борису перейти в КБ и возглавить отдел по махолёту, который был бы специально для этого открыт.

Мухин отказался. Тогда Агеев не захотел финансировать мухинскую тему.

- Поймите, Борис Владимирович, - сказал авиаконструктор. - Не хочу кормить своими деньгами ваш академический институт. Вам дадут каплю, а остальное присвоит дирекция. Если вас интересует дело, переходите ко мне. Через год защитите докторскую диссертацию, через три станете одним из моих заместителей.

- Для меня ваше предложение - очень большая честь, - ответил Мухин, - но уже привык быть полностью самостоятельным в научном отношении. Хочу допускать и исправлять собственные ошибки, чем развивать чужие истины.

- Мне ясна ваша позиция, - согласился Агеев, - если захотите через какое-то время работать у меня, обращайтесь.

Мухин позвонил заместителю министра МАП Зубареву и пошутил:

- Вы, Виктор Петрович, не за деньгами меня отправили к Агееву, а чтобы приземлить с махолёта в ваше ведомство… Благодарю за заботу, но мне лучше быть первым в собственном нищем доме, чем последним в богатом и чужом.

Неудачные переговоры Мухина в Министерстве авиационной промышленности, сокращение финансирования темы "МХТ-1" Министерством обороны не могли не отразиться на положении Бориса в Гидроаэродинамическом институте Советской академии наук (ГАИСАН). Теперь он уже не мог легко встречаться с директором ГАИСАН Ярцевым. Если бы не поддержка руководителя отдела Федорова, Мухин, скорее всего, не прошёл бы по конкурсу на должность старшего научного сотрудника.

Зато резко двинул в гору Валентин Владиславович Кротов. В сентябре 1988 года он защитил докторскую диссертацию по эжекторам и теперь мог претендовать на руководство отделом, постоянно всем намекая, что семидесяти шестилетний Федоров уже слишком стар, чтобы дела в отделе шли успешно. Зачем, например, нужна тема "МХТ-1", если экспериментальные установки занимают большую площадь, а финансирование недостаточно?! Вначале из группы Мухина ушла жена Кротова Ирина, открыто заявившая Борису:

- Мне муж и дочь всего дороже. Между тобой и Валентином предстоят серьёзные бои. Считай меня первым перебежчиком.

Хуже всего было то, что, оставаясь в той же лаборатории, но, начав работать непосредственно с мужем, Ирина Кротова тем самым лишала Бориса ставки. Мухин сразу понял, что бесполезно просить Ярцева о новом сотруднике, поскольку для дирекции собственно ничего не произошло: имело место внутри лабораторное перемещение. Сочувствуя Мухину, руководитель отдела Федоров заметил:

- Борис, предупреждал тебя. Ты сам взял к себе Кротову. Сам и расплачивайся.

Вторым ушёл от Мухина профессор Подплетаев. Это произошло под Новый 1989 год.

31.

Ольга Михайловна Голованова и Виктор Семёнович Подплетаев поженились ещё в конце 1987 года. Их свидетелями на свадьбе была чета Мухиных. Затем заключение брака отмечалось на квартире Ольги в очень ограниченном кругу приглашённых лиц.

Поскольку до свадебный постепенный процесс привыкания у будущих молодожёнов длился месяц, в течение которого они досконально узнали тела и привычки друг друга, то первая брачная ночь стала, как и положено, в первую очередь лишением девственности супруги. С данной задачей Ольгин Ви-тю-ша вполне справился.

Ольга могла превратить мужа в подкаблучника, поскольку он все время с удовольствием соглашался с её желаниями, но всё же поняла, что такое крепостническое отношение к гению будет нарушением сути русской жены и чревато неожиданной семейной катастрофой.

На такую добрую позицию её натолкнул, не зная об этом, сам Подплетаев, когда она в один из дней не смогла завести "Жигули".

- Эх, был бы у меня настоящий мужчина, то он починил бы сейчас автомашину, - немного горько подумала она.

- Олечка, - сказал Виктор Семёнович, вглядываясь в посуровевшее лицо жены, - может, тогда возьмём мою "Волгу"? Тем более, что гараж находится близко.

Ольга Подплетаева просто ополоумела:

- Витя, у тебя есть "Волга"?

- Да!

Ольга захохотала:

- Вышла замуж за тебя, вместе прожили пять месяцев, и только сейчас узнаю, что у мужа есть автомашина и гараж. Почему ты мне не сказал об этом раньше?

- Думал, тебе будет неприятно… Ты так гордишься своими "Жигулями". Я и сейчас сказал лишь потому, что твоя машина сломалась. Пользуйся теперь моей.

"Волга" была черного цвета и завелась сразу. Ольга взглянула на мужа:

- Ты на ней ездил?

- Иногда. Например, вчера полчаса покатался.

У Ольги опустились руки. Она поняла, что, если и дальше будет давить на мужа, то он способен неожиданно уйти, и она не поймёт, почему. Поступки гениев просто необъяснимы.

- А дача у тебя есть? - смеясь, спросила она на всякий случай.

- А как бы ты хотела? - в свою очередь спросил Виктор Семёнович очень осторожно.

Ольга сразу поняла, что у мужа есть и дача.

- Поехали на дачу, - предложила она, - только возьму дома чистую постель.

Подплетаев вёл машину классно, можно даже сказать, аристократично. Если Ольга на своих "Жигулях" бесилась, используя свою великолепную реакцию, то профессор управлял рулём так, что окружающий мир как бы сам вписывался в маршрут "Волги". Не было никаких резких движений, даже обгон был какой-то равномерный и не вызывал отрицательных эмоций у отстающих.

Застелив постель в спальне прекрасной двухэтажной дачи вблизи соснового бора, Ольга показала мужу свой класс. Целуя его, она говорила:

- Это тебе за "Волгу"! Это тебе за дачу! Какие ещё меня ждут сюрпризы? Говори, всё выдержу.

- У меня ещё есть счёт в западном банке, - признался Подплетаев. - Мне присвоили несколько международных премий… Всего около ста тысяч долларов.

Ольга откинулась спиной на кровать:

- И такой великий человек работает инженером у Мухина! Через неделю получаю вузовский диплом и займусь приведением в соответствие твоей гениальности занимаемому положению в обществе… А сейчас, Ви-тю-ша, поцелуй мои грудки. Они очень хотят этого.

Подплетаев был готов выполнить и не такие пожелания молодой и темпераментной жены.

Ольга, ещё учась в институте, выступала несколько раз переводчиком-синхронистом, а после окончания вуза с головой окунулась в данное весьма сложное дело. Интерес зарубежных деловых людей к СССР был большой, и в Москву зачастили многочисленные делегации. Подплетаева в первую очередь работала с американцами, каждый раз пытаясь договориться о той или иной точке в лекционном турне мужа по США. В конце 1988 года лекционный маршрут был составлен, и взята в американском посольстве рабочая виза, позволяющая получать деньги за лекции русского учёного.

Первый отдел ГАИСАН вполне мог не выпустить за рубеж Подплетаева, поскольку последний был связан у Мухина с секретными работами. Всё зависело от того, как трактовать заказанное американскими учёными турне гениального учёного. Поскольку отъёзд Подплетаева резко ослаблял группу Мухина, то дирекция, чтобы закрыть тему "МХТ-1", определило возможную зарубежную деятельность профессора, как пропаганду достижений советской науки. Виктору Семёновичу был дан зелёный свет, причём Мухин не мог рассчитывать на получение ставки, поскольку Подплетаев формально числился сотрудником Советской академии наук, работающим в ГАИСАН, при этом статус Подплетаева был поднят до главного научного сотрудника, что уже не позволяло Мухину руководить им.

Борис был очень рад за своего старшего друга и прежнюю подругу Ольгу, но в душе оставалась горечь. Казалось, мир начал поворачиваться к нему спиной.

Его отношения с женой Наташей были очень хорошими и порождали силу души и духа. Наташа, как переводчик-синхронист, была ещё более нарасхват, чем Ольга Подплетаева. Учась с детства в спецшколе, Наташа впитала в себя как бы саму культуру английского языка, что позволяло ей использовать классические языковые обороты, которые приводили в восторг англоязычных зарубежных гостей.

Не говоря ничего Борису, но считая его не меньшим гением, чем профессор Подплетаев, Мухина попыталась найти какие-то новые возможности для расширения творческой деятельности мужа. Один из сенаторов США, приехавший в Москву, с удовольствием воспринял информацию красивой русской переводчицы и дал делу срочный ход. Оказалось, что Мухин стоит в списке русских учёных, деятельность которых представляет большой интерес для Америки.

Мухину позвонили из американского посольства в тот день, когда уволился Абашкин, третий член группы Мухина, покинувший его. Виталий Леонидович Абашкин создал кооператив, открывший магазин "Мясо", поэтому решил уйти из ГАИСАН, но продолжать учёбу в институте.

- Хочу иметь много денег, - откровенно заявил он Мухину, - потом и тебе помогу. Думаю, тему "МХТ-1" закроют, и придётся делать её в частном порядке. Поэтому иду в бизнес, а ты попытайся бороться до конца.

Американское посольство предложило Мухину встретиться с американским бизнесменом, приехавшим в Москву и интересующимся его тематикой. В принципе, Борис должен был сообщить о разговоре и предстоящей встрече в первый отдел на своей работе, но не стал, понимая, что ещё более озлобит против себя руководство института, которое, скорее всего, сочтёт, что Борис эту встречу организовал сам.

Филипп Тодд был вице-президентом крупного американского аэрокосмического концерна. Он специально прилетел в Москву, когда узнал по правительственным каналам, что советский учёный Мухин готов вступить в контакт с западными учёными-коллегами и предпринимателями. Все работы по махолёту в концерне Тодда были неудачными, но именно Филипп руководил ими. Разговор с Мухиным мог бы пролить свет на состояние дел с махолётами в СССР и, возможно, способствовать переманиванию нужного учёного.

В качестве места встречи Тодд выбрал московский офис дочерней фирмы концерна. Они встретились и сразу понравились друг другу своими умными лицами и крепкими телами. Разговор был очень тяжёлым для перевода, поскольку научная лексика проблемы махолёта не была известна переводчикам, которые сменялись через каждые полчаса. Обсуждение шло с десяти утра до шести вечера с небольшими перерывами на обед. Филипп и Борис обменялись данными, которые не были секретными, и поняли, что являются своего рода учёными-двойниками в разных частях света. Однако Тодду было ясно, что в закрытой части проблемы русский учёный ушёл далеко вперёд.

- Вверенным мне концерном правом предлагаю вам переехать в Соединённые Штаты. Вам будут предоставлены сразу один миллион долларов и квартира или дом, по вашему желанию. Вы возглавите лабораторию машущего полёта.

Произнеся эти слова, Тодд был уверен, что русский учёный тут же согласится, но Борис удивлённо вскинул брови:

- Но я не хочу переезжать в США! Думал, речь идёт о возможной совместной работе, например, путём создания СП - совместного предприятия.

Филипп удивился:

- Вы отказываетесь от полутора миллионов долларов и высокооплачиваемой работы лично для себя ради какого-то СП, в которое набегут русские чиновники и будут тратить деньги и мешать выполнению дела? Но моему концерну нужны именно вы, а не какое-то СП.

- Вы же понимаете, - заметил Борис, - что, если уеду из СССР, в Советском Союзе просто некому будет создавать махолёт.

- А мне наплевать на СССР, - честно ответил Тодд.

Мухин понял, что бесполезно говорить с американцем о любви к родине и русской душе. Следовало придумать что-то такое, что сразу было бы совершенно ясно Тодду.

- Мне нужно десять миллионов долларов и одновременно квартиру и дом стоимостью по одному миллиону каждый, - сказал Мухин, страшно боясь, что Тодд согласится.

- Вот это другое дело, - понимающе улыбнулся Тодд. - Я, может, также поступил бы на вашем месте, но запросил бы два миллиона… А вы потребовали двенадцать. Придётся данный вопрос обсудить с руководством концерна, и мы вас уведомим о своём решении. Сейчас же приглашаю в ресторан. Нужно отметить эти очень тяжёлые переговоры.

Их отвезли в валютный зал ресторана "Космос". Было семь вечера, и в небольшом зале посетителей ещё не было, не считая пяти проституток, сидевших по отдельности за столиками в центре.

- Выбирайте любую, - пошутил Мухин.

Филипп Тодд осуждающе посмотрел на него, но потом легко улыбнулся, поняв, что русский шутит.

- Мы с вами оба достаточно хороши, чтобы женщины, которые нам нравятся, отдавались нам бесплатно, - заметил Филипп, - а иметь дело с проститутками, значит, доказывать всем и самому себе свою мужскую беспомощность.

Затем разговор зашёл об Америке. Тодд просто и подробно рассказал о своей жизни, семье, детях и особенно о собственной яхте. Будучи старше Мухина на пятнадцать лет, он как бы взял над коллегой опеку. Не навязывая своих взглядов, Филипп красочными мазками изобразил американскую идиллию.

- И у вас будет точно такая же жизнь, - закончил Тодд, - если вы переедете в Америку.

- За двенадцать миллионов перееду, - напомнил Борис о своём условии.

- Я доложу руководству, - сказал Тодд, - но думаю, оно не согласится. Скорее всего, мы сегодня видимся последний раз.

Они расстались друзьями.

Уже дома Наташа сразу пристала к мужу с расспросами. Борис рассказал всё. Наташа долго смеялась:

- Теперь знаю твою международную стоимость в долларах: больше полутора миллиона, но меньше двенадцати. Для меня же ты бесценен! Однако скажи, как поступишь, если концерн согласится с твоим предложением. Ты выполнишь условие? Неужели ты согласишься уехать из Москвы?! Конечно, поеду с тобой хоть в джунгли! Но решать тебе. Понимаю, что без своего творчества ты просто зачахнешь и умрёшь.

- Если Тодд сообщит, что всё решилось в мою пользу, всё равно в Америку не уеду!

- Боря, прекрасно знаю тебя. Ты никогда не нарушишь честное слово, данное своему коллеге. Иначе пострадает Тодд. Поэтому придётся ехать, если они согласятся.

- Чувствую, меня испытывает бог, делает на мне собственный эксперимент, - сказал Мухин. - Исследовательская группа сократилась до двух человек: меня и Богатырёва, а американцы предложили лабораторию.

- Многие учёные согласились бы на это, - проронила Наташа.

- Настоящий русский учёный никогда не покинет родину. Уезжают фальшивые учёные, или нерусские.

Хотя муж не договорил всего, но Наташа поняла, что если американцы согласятся с условием Бориса, то он, чтобы одновременно сдержать слово и не выезжать из страны, покончит с собой. Поэтому на следующий день она позвонила сенатору США, который свёл Тодда с Мухиным.

Вначале Наташа со смехом рассказала о торге между мужем и Тоддом, а потом нагло заявила, что как сенатор, так и она должны получить комиссионные за посреднические услуги, которые относительно себя оценивает в 50% от запроса мужа, то есть ей причитается шесть миллионов долларов, которые должен дополнительно выплатить концерн Тодда. Что касается интересов сенатора, то он сам определяет сумму положенных ему комиссионных от концерна. Сама же Наташа передаст сенатору 5% от своей суммы, то есть триста тысяч долларов.

Сенатор обрадовался. Он понял, что его рекомендация Мухина военно-промышленному комплексу США имеет хорошую цену, что поднимало престиж сенатора. Если даже русский учёный не договорится с концерном Тодда, то причина будет в выборе цены, а не в том, что отказываются купить бредни сумасшедшего.

Два дня Наташа сидела дома и ждала звонка Тодда мужу. Прошёл год и три месяца со дня свадьбы Мухиных, и постепенно, это получилось как бы само собой, они переселились в Наташину квартиру. Конечно, ей так было много удобнее, чем спать на постели покойной Людмилы. Сын Глеб уже неделю жил у деда в деревне Снегири и особенно не рвался в Москву.

Тодд позвонил в бешенстве, но Наташа попыталась его успокоить, сказав, что защищает интересы семьи. Выяснилось, что сенатор запросил два миллиона долларов комиссионных, и получилось, что концерн Тодда должен был отдать за Мухина двадцать миллионов долларов.

- Это безумие! - заявил Тодд. - Мы не станем платить такие деньги.

Станете, - сказала Наташа. - При этом каждый последующий месяц цена будет возрастать на эту же сумму. Если через год махолёт в СССР взлетит, Америка сочтёт вас крохобором-изменником.

В отличие от Мухина, который с трудом связывал английские слова, Наташа говорила безукоризненно, даже лучше Тодда, и он подпал под очарование её голоса.

- Это грабёж! - уже спокойнее сказал он.

- При заключении контракта вам придётся учесть ещё сотню дополнительных условий, - решила Наташа добить Филиппа Тодда.

- Каких? - заинтересовался он, пытаясь понять странных русских.

- Ну, например, первым на махолёте взлетите не вы, а Мухин!

- Но махолёта ещё нет, - засмеялся Тодд и тут же осёкся, потому что русские как бы уже планировали его реальный полёт. Поэтому он спросил:

- А каковы другие условия?

- Мухину будет выплачиваться 10% от суммы проданных махолётов.

Тодд не удержался и сказал:

- Можем лишь 2%.

И тут Наташа рассмеялась:

- Филипп, мы говорим, словно мечтатели. Вы же не собираетесь платить двадцать миллионов! Жаль, что сенатор Ричард Эллис запросил лишь два миллиона. Я ему перезвоню и предложу поднять его комиссионные до шести миллионов, как и у меня.

- Не нужно пока звонить Эллису, - попросил Тодд, - беру неделю на дополнительные размышления. И передайте Мухину, что его жена столь же умна, как и он сам.

Этот косвенный комплимент столь понравился Наташе, что она запрыгала на одной ноге. Было ясно, что американцы окончательно отклонят её предложение, и Мухин снова станет самим собой.

32.

Следующим ударом для Мухина стала отправка на пенсию Андрея Игоревича Федорова. Ему было уже 77 лет. Обычно учёные такого класса умирали на своих постах, не выходя на пенсию, или за ними оставляли какие-либо формальные научные должности, но Федорова уволили вчистую. Руководителем отдела был назначен Кротов.

Заняв кабинет Федорова, Кротов вызвал к себе Мухина:

- Борис Владимирович, даю вам неделю на разбирание вашей аэродинамической трубы. Она занимает слишком много места. Вместо неё будут установлены экспериментальные эжекторы.

Мухин ничего не ответил, спокойно вышел, а через несколько минут вернулся с заявлением об увольнении по собственному желанию.

Валентин Владиславович, взяв бумагу, не смог скрыть своего удовлетворения:

- Вы просите об увольнении с завтрашнего дня. Администрация имеет право задержать вас на месяц, но я схожу к директору с вашим заявлением и скажу, что не возражаю против вашей просьбы.

Спустя полчаса Кротов сообщил Мухину, что приказ об его увольнении подписан.

После женитьбы на Наташе Алексеевой традиция натирки полов на квартире Федоровых отпала сама собой. В первый же день безработицы Борис позвонил Федоровым и предложил свои услуги. Анастасия Петровна замялась, но Мухин сказал, что приведёт пол в порядок бесплатно, поскольку с пенсионеров деньги брать грех.

Потом они ужинали уже дома, у Федоровых, а не в ресторане "Прага". Борис рассказал Андрею Игоревичу о своей встрече с Тоддом. Поведал он и о проделке Наташи, поднявшей цену до двадцати миллионов долларов.

- Коммунисты перед самой своей агонией выбросили нас на улицу, - изрёк Федоров, - поэтому поезжай в Америку и докажи, что ты прав. Буду тебе всемерно помогать.

- Но двадцать миллионов концерн не заплатит!

- Заплатит! Для него это очень маленькие деньги. Зато с самого своего появления в концерне ты уже будешь являться членом его элиты.

- Первый отдел может не выпустить меня за рубеж в течение десяти лет.

- Выпустит. Концерн надавит на своё правительство, а то на московское руководство, и тебя отпустят под аплодисменты, как учёного - ласточку перестройки.

Ночью Мухину приснилось строение мысли. Ангелы махали крыльями, и при каждом взмахе возникала мысль-вихрь. Борис проснулся и от сильного творческого возбуждения уже не мог лежать в постели.

Выйдя на кухню, он увидел тестя, пьющего в полном одиночестве водку.

- Что случилось, Глеб Николаевич? - спросил Мухин.

- На днях уволят, - ответил Алексеев, - я в числе немногих, кто не может согласиться с развалом обороны СССР. В Министерстве обороны кругом лесть и измена. Политическое руководство страны, будучи глупым до безумия, поощряет только дураков.

- А Оленьев?

Его в отставку не отправят.

- Он вас предал? - прямо спросил Борис.

- По сути дела, да! Вот и построили общий дом на двух садовых участках. Теперь ни он, ни я туда не ездим. Забирай в свои руки.

Борис налил себе водку в чашку, чтобы не идти за рюмкой, и выпил, ничего не почувствовав, словно пил воду.

- Ни в какую Америку не поеду, - заявил Мухин, - и махолётом перестаю заниматься. Снова начну циклевать полы, а все свободное время тратить на теорию мысли.

- На теорию мысли? - переспросил Алексеев. - Думаешь, сможешь создать?

- Уверен, что смогу. И Наташу подключу к этой проблеме.

- К какой проблеме подключит меня муж, который вместо того, чтобы согревать мне бок, спаивает моего отца? - спросила Наташа, появляясь среди опешивших мужчин.

Борис рассказал свой сон, потом Глеб Николаевич сообщил дочери о предстоящих в его карьере переменах.

Наташа из-за отца слегка взгрустнула, но потом сказала:

- Ваши мужские новости не так важны, как моя женская… Я беременна! И молите бога, чтобы родилась девочка, а то в нашей семье одни мужики собрались.

Мухин нежно обнял жену и посадил себе на колени.

- Можно сегодня задать тебе один вопрос? - спросила мужа Наташа. - Давно хотела узнать, но все не решалась.

- Спрашивай!

- Согласно Советскому энциклопедическому словарю мухоловками называют семейство птиц отряда воробьиных, но также некоторых насекомых-многоножек, охотящихся на мух. Мухоловом тебя зовут в честь воробья или многоножки?

Мухоловка

- Когда сделал первые снимки, как мухи махают крыльями, то не удержался и показал друзьям. С тех пор меня прозвали Мухоловом. А теперь зовите… Мыслеловом. Буду создавать теорию мысли.

Многоножка их отряда мухоловок

- Мыслелов, - повторила Наташа. - Мне это слово больше нравится, чем Мухолов. Итак, Мыслелов, мы в Америку не едем, ты станешь ловить мысли, а я содержать тебя и детей синхронным переводом с английского. Меня такая жизнь вполне устраивает. Думаю, через десять лет твоя международная стоимость возрастёт до миллиарда долларов. Люблю русских дорогих мужчин!

Гаруда – человек-птица

Мыслелов крепко прижал жену к себе и, заглянув в её прекрасные глаза, увидел всепожирающий огонь любви. Ради этой любви он и становился Мыслеловом.

Мухин вытащил из кармана колье в виде золотых мух и преподнес жене:

- Это итог моей прежней мушиной жизни!

Людмила любила Мухина как Мухолова, а Наташа хочет обожать в качестве Мыслелова. Жизнь приобретала новый духовный смысл. Но об этом совсем другая книга под названием "Мыслелов, или любовь к мысли".

1-11, 15,16 апреля 1999 г.,

Москва.