Потёмкин В.Ф.
Стология «Русская жизнь, или всеведение»
Книга 5. "ЗВЕЗДА В МОСКВЕ"
ПРЕДИСЛОВИЕ
Этот небольшой роман был написан в 1989 году в форме киносценария. Дальнейшая судьба произведения связана со следующим документом:
«ПРОТОКОЛ НАМЕРЕНИЙ
между кинообъединением «Паритет» и Лигой независимых ученых СССР
г. Москва 18.01.91
Кинообъединение «Паритет» в лице Генерального директора Комарова Б. С., действующего на основании Положения, именуемое в дальнейшем «Паритет», и Лига независимых ученых СССР в лице Президента Потемкина В. Ф., действующего на основании Устава, именуемая в дальнейшем «Лига», составили настоящий протокол намерений о нижеследующем:
1. «Паритет» по предложению «Лиги» рассмотрел вопрос о возможной постановке полнометражного художественного кинофильма «Звезда в Москве» по сценарию В. Потемкина.
2. Учитывая то, что главная роль в будущем фильме написана для американской актрисы Джейн Фонда, стороны намерены обратиться к руководителю американской телекомпании Си-Эн-Эн Теду Тернеру с предложением об участии в осуществлении данного проекта».
Теду Тернеру было направлено соответствующее письмо:
«Лига независимых ученых СССР и кинообъединение «Паритет» разработали проект полнометражного художественного фильма «Звезда в Москве» персонально для участия американской кинозвезды Джейн Фонда. Этот фильм предполагается приурочить к Всемирному форуму «Экология духа», который состоится в Москве в октябре 1991 г.
Интересы «Паритета» в США представляет его партнер «Вашингтон филм Ассошиейтес».
Просим г-на Тернера рассмотреть вопрос об участии в реализации данного проекта».
К сожалению, фильм «Звезда в Москве» в силу ряда причин не был запущен в производство. Оставшийся киносценарий после незначительной переделки стал частью стологии «Русская жизнь, или
всеведение».
1.
Февраль 1990 года. Загородный дом сенатора Стэнли
Коттона в Калифорнии. Круглоголовый, с массивными чертами лица Стэнли сидит за
столом на закрытой веранде в тоге римского сенатора, положив одну крупную
оголённую ногу на другую. На противоположном конце стола – кинозвезда Роуз Хьюз
в строгом белом костюме. Она очень красива. Пышные каштановые волосы обрамляют
нежное лицо с васильковыми глазами. Роуз
поднимает бокал шампанского и делает небольшой глоток.
- Когда ты пьёшь шампанское,
- шутит Стэнли, - хочу стать шампанским, так люблю тебя.
Роуз накладывает немного чёрной икры на кусочек
белого хлеба и медленно подносит бутерброд ко рту, слегка улыбаясь, уже готовая
съесть его, но вдруг, отводя руку в сторону, спрашивает:
- Если съем икру, ты захочешь
стать рыбьей икрой?
- Да!
- Тогда не могу есть икру.
Мне тебя жалко!
Стэнли взмахивает руками от возмущения:
- Уже полтора года мучаешь
меня. Именно я, а не кто-то другой, стал бы идеальным мужем для тебя. Любая
американка посчитала бы за честь быть моей женой. Что тебе ещё нужно? Разве
плохо киноактрисе выйти замуж за самого популярного сенатора Америки?
- А любовь?
- Конечно же, люблю тебя.
- А я, Стэнли, к сожалению,
не знаю, вызрело ли во мне это чувство.
- О, Роуз, почему ты меня
изводишь?
- Сенатор спрашивает, уже
зная ответ? Как бы запрос в комиссии сената?
- Откуда мне понять, почему
ты меня держишь, словно пса на цепи: в дом не пускаешь, но и не прогоняешь.
Роуз съедает бутерброд, встаёт и несколько раз
крутится вокруг своей оси на длинных каблуках. Юбка бьёт её по бёдрам, словно
бабочка крыльями. Стэнли вскакивает, отбрасывая лёгкий стул ногой. Его
добродушному лицу римская тога совсем не идёт. На ногах Стэнли опять-таки римские
сандалии, а на голове императорский венок.
- Хорошо, скажу тебе всё
честно сегодня, - решает Роуз. - Почему меня на экране так любят американки?
Потому что, хотя мне почти тридцать лет, я ещё девственница. И многие из них
такие же девственницы, пусть иногда не физически, но нравственно. Они чувствуют
интуитивно родство со мной. Но никто этого не знает, точнее, не хочет понять.
Только мы, девственницы, верим в идеалы любви. И я живу для них. Нам не нужны
мужчины. Вы думаете только о том, как бы насытить свою плоть.
Стэнли настолько задет, что берётся за край скатерти и сбрасывает посуду на пол, крича:
- Я сорокалетний осёл. Мне давно уже нужно было тебя изнасиловать. Эти паршивые газеты писали, по меньшей мере, о десятке твоих любовников. Я верил. Искал подход.
- Не бесись, Стэнли! Завтра улетаю в Москву. Мне ещё нужно собраться. Так что прощаюсь.
- В Москву? - очень удивлён Коттон. - Зачем? Что тебе там делать?! Поверь, будешь очень разочарована. Никакого сервиса.
- Обязана ехать, поскольку являюсь членом оргкомитета Всемирного форума за выживание женщин. Мы, женщины, уже вырождаемся. Нам нужно спасать самих себя. Послезавтра конгресс открывается в Москве. У меня пленарное выступление.
- Ничего не понимаю! – возмущается Стэнли. - Может быть, в России женщин и нужно спасать, но зачем спасать американок? Разве вам плохо?
- Плохо!
- О! – делает вид, что догадывается, Коттон. – Поэтому ты девственница?!
- И поэтому тоже!
- Я осёл! – продолжает неистовать Стэнли.
- Сними с головы венок, может быть, полегчает.
Стэнли срывает венок:
- К чёрту венок! Думал, ты выйдешь за меня замуж, что подымет мои шансы при баллотировке в президенты. Давай решим так. После того, как ты закончишь спасать в Москве русских женщин… Только от кого? От их мужчин что ли?! Итак, как только ты закончишь их спасать и вернёшься в Голливуд, мы поженимся. О, кей!
- А любовь?
- Но я люблю тебя!
- Стэнли, ты самый хороший мужчина на свете. Поверь, всегда хочу быть признательна тебе за твоё ко мне отношение. Поэтому пусть нас рассудит… Бог. Когда вернусь из России, подбросим серебряный доллар. Выпадет орёл, – стану твоей женой.
- О, кей! Теперь каждый день буду тренироваться, - шутит Коттон и делает вид, что начинает подбрасывать и ловить рукой монету. - Бога не обманешь! Да, шанс: фифти-фифти. Только бы ты вернулась из Москвы.
- А что со мной может случиться?
- Ну, не знаю. Вдруг тебя украдут. Кому-то не
понравится, что ты спасаешь русских женщин от русских мужчин, и тебя похитят.
- Я – сопредседатель Форума, мне отойти-то не
дадут в сторонку, так будет много дел.
Роуз протягивает на прощание
Стэнли руку, он целует руку, вначале наклонясь, а потом поднимая всё выше и
выше руку Роуз под свой немалый рост.
Роуз смеётся и уходит, её
юбка опять, словно бабочка, машет крыльями. Сердитый Стэнли забрасывает ногами
римские сандалии, скидывает тогу, в одних плавках того же цвета, что тога,
сбегает с веранды в противоположную сторону и бросается в бассейн.
2.
Зал Всемирного форума за выживание женщин. Роуз сидит в президиуме. В помещении одни женщины, около тысячи человек. Мужчины-репортёры снуют в проходах, также мужчины работают с телекамерами. На трибуне толстая негритянка начинает заниматься медитацией, чтобы бог помог слабому полу. Гаснет свет. У многих в руках появляются зажжённые свечи.
Свеча, стоящая перед Роуз, освещает её умное и красивое лицо. Фоторепортёры в погоне за интересным кадром сбились около неё, всё время вспыхивают блицы. Эта группа репортёров-мужчин мешает движению женской процессии, состоящей из взявшихся за руки пар с зажжёнными свечами. Роуз не выдерживает и кричит столпившимся около неё мужчинам:
- Самцы! Самцы!
Мужчины разбегаются.
3.
Зажигается свет. Оказывается, к потолку конференц-зала подвешена огромная женщина, выполненная в виде каркаса, на который натянута молочного цвета плёнка. Теперь на трибуне выступает Роуз. Опять мужчины её беспрерывно снимают.
- Женская душа совсем другая, – начинает говорить Роуз. - Душа женщины уже изначально, от бога, есть беспредельная доброта. А душа мужчины – скрытый ад. Мужчины закабалили женщин, пользуясь нашей добротой. Но сегодня мы должны сказать им: «Мужчины, убирайтесь домой!»
Зал взрывается аплодисментами. Все женщины встают, начиная восторженно скандировать: «Мужчины, убирайтесь домой!» «Мужчины, убирайтесь домой!»
4.
В вестибюле перед конференц-залом Роуз даёт интервью. Вокруг неё одни мужчины.
Высокий худой журналист в очках, улыбаясь, спрашивает:
- Вы сказали: «Мужчины, убирайтесь домой!» Что вы имели ввиду? Есть ли прямой смысл в вашем лозунге? То есть куда уходить мужчинам?
Роуз стоит, подбоченившись. Журналисты не приближаются к ней ближе, чем на метр. Чувствуется, что они боятся её.
- Какой вы непонятливый! – в свою очередь улыбается кинозвезда. - Может быть, вам показать?
- О! Не надо… То есть вы хотите сказать, что женщины должны порвать с мужчинами, как враждебной средой?
- Вовсе нет. Всё, конечно, диалектично, - говорит Роуз. - Но нельзя больше попирать женскую душу. Нужна экологизация женщин.
5.
Номер Роуз в гостинице «Россия». Из окна виден Кремль. Комната очень мала. Посередине номера узкая кровать. Роуз лежит, расслабившись, прямо на покрывале. Звонит телефон, стоящий на тумбочке в углу комнаты. Роуз неохотно встаёт, снимает трубку, пытается с телефонным аппаратом вернуться к кровати, но короткий провод не пускает. Стоя с телефоном в руках, она злится, потом возвращается к тумбочке и садится на неё.
- Привет, Стэнли. О, номер у меня замечательный. Как тюремная камера, не более того. Да, сейчас в последний раз прогуляюсь по Москве. Через два часа отправляемся в аэропорт. Часто ли выпадает орёл? Фифти-фифти?! Но ты надеешься?! О, кей! До скорой встречи, дорогой.
6.
Роуз в шубе и меховой шапке, вся одежда из белого песца, в белых же сапогах выходит из гостиницы «Россия», задумывается, направляется налево, снова обдумывает что-то и заворачивает за угол. Смотрит на противоположную сторону Москва-реки. Кругом снежные сугробы. Не замечая, она попадает в ту зону около здания, где сбрасывают снег с крыши. Крик «Поберегись!» её не настораживает. Двое смотрящих, отвечающих за безопасность, сошлись вместе от концов зоны и заговорились.
На крыше «России» включается
специальный транспортёр для сбрасывания снега. Вниз летит глыба льда и попадает
в Роуз, другие огромные комки снега тут же её засыпают. Отвечающие за безопасность
при уборке крыши, мужчина и женщина, в жёлтых жилетах на ватниках,
разговаривая, поворачиваются лицами к появившемуся сугробу снега, внутри
которого оказалась Роуз. Мужчина показывает рукой водителю подошедшей
снегоуборочной машины, чтобы начинал убирать кучу снега.
Последовательно расположенные
снегоуборщик и открытый грузовик с высокими бортами медленно в паре, словно
сдвоенные, приближаются к сугробу. Причём опытные водители, взглянув всего лишь
раз на сугроб, осуществляют маневр, уже
не глядя на него. Они переговариваются о чем-то, жестикулируя, иногда ещё
больше высунувшись, корректируют положение машин. Сперва в грузовик летит снег,
потом захваты снегоуборщика подхватывают неподвижную Роуз и втягивают на
транспортёр. Её тело поднимается рёбрами транспортёра над кабиной снегоуборщика
и со стуком падает в грузовик. Водитель грузовика слегка удивляется шуму, но
потом соображает, что упала, по-видимому, глыба льда, и успокаивается. Грузовик
постепенно наполняется снегом и вот уже забит с верхом. Смотрящие за уборкой
продолжают, иступлёно, болтать.
7.
Грузовик
несётся по набережной вдоль Москва-реки. Километр, ещё километр. Наконец машина
выезжает задом на набережную, где вместо гранитного парапета над рекой нависает
площадка с железными решётками. Кузов открывается с одновременным подъёмом.
Снег и Роуз летят в Москва-реку, в образовавшуюся на её льду от постоянных
сбросов снежную гору.
8.
Маленькая однокомнатная квартирка художника-авангардиста. Тридцатилетние художник Игорь Хлудов и физик-теоретик Андрей Ловчев беседуют на кухне. Хлудов высок и строен, но карие умные глаза его часто грустны. В отличие от Хлудова Ловчев коренаст и почти всегда весел.
На неказистом, обшарпанном столе бутылка сухого вина и открытая консервная банка с какой-то рыбой в томате. На двери холодильника приклеены буквы из полиуретана: «Убей коммуниста!»
- Зачем ты прицепил такую надпись? – спрашивает физик Ловчев. – Стоит только посмотреть на твои беззащитные глаза, чтобы любому стало ясно, что ты и комара не обидишь.
- Они испортили мне жизнь! – возмущён Хлудов.
Андрей Ловчев смеётся:
- А мне кажется наоборот, ты нашёл себя через них. Посмотри на свои картины. Они же твоё видение эпохи.
9.
На стенах комнаты развешаны
произведения Игоря Хлудова. На одной из картин показана демонстрация 1 Мая на
Красной площади. На трибуне Мавзолея вместо изображения членов правительства
прикреплены к холсту отвёртки и гаечные ключи, а по брусчатке маршируют ряды
винтиков и гаек, образующих колоны.
На другой картине,
представляющей собой рисунок карты мира, от территории СССР во все стороны
разлетаются и движутся маленькие самолётики, танки, ракеты, кораблики,
заимствованные из детских настольных игр.
Теперь Андрей Ловчев стоит,
по-видимому, у самой главной картины хозяина квартиры. Нарисованный маршальский
мундир генерального секретаря КПСС Брежнева полностью покрыт разными значками и
побрякушками, а вместо головы приделан стульчак от унитаза с кусками туалетной
бумаги внутри, имитирующей естество.
- Тебе не позволят выставить такую картину! -
говорит Андрей.
- Подумаешь! Ты лучше скажи, нравится?!
- Скорее нравится, чем нет.
- Не могу больше жить в этой стране, – горько
изрекает художник. - Подал бумаги на иммиграцию
в США, приложив слайды своих картин. Жду от американского посольства разрешения
на выезд.
- Ты, конечно, визу получишь, - уверен Андрей. – Подобная живопись, наверное, в их
духе.
- Я начал первым, - жалуется Игорь, - а теперь
меня обгоняют другие, совсем мальчишки.
Друзья подходят к ещё одной
картине, уже посвящённой кровавым событиям в Грузии. К холсту, изображающему
тбилисскую улицу, прикреплена садовая лопата с укороченным черенком.
- Ты не мог найти настоящую сапёрную армейскую
лопатку? – удивляется физик.
- Не смог. Да и не важно. Вся суть в самом
образе.
10.
Уже другой день. В комнате физика Андрея Ловчева повсюду находятся книги и толстые журналы, даже на полу стоят стопками. Научные монографии и учебники перемешаны с художественной литературой, поскольку Андрей одинаково часто обращается к разным творческим сферам.
Игорь Хлудов разворачивает принесённый с собой для Андрея лист ватмана. На бумаге слева и справа – русский и английский варианты эмблемы Лиги свободных учёных СССР. Сокращённые названия Лиги «ЛСУ» и «LFS» помещены в голубом круге, символизирующем Землю, расположенном на фоне красного солнца, причём протуберанцы выполнены в виде русской рукописной буквы «У» от слова «учёные» или английской «S» от «scientists».
- Нарисовал то, что ты просил, - говорит Игорь, - но сам я против каких-либо партий, а тем более особой партии интеллигенции.
- Мы хотим организоваться не в партию, а в общественное объединение, и потому, что производимая нами, творцами, интеллектуальная собственность отчуждается от нас. Нам требуется законодательная инициатива, чтобы привести в соответствие вклад учёного в общественный продукт с занимаемым творцом местом в государстве.
- Учёные желают захватить власть?! – язвит Игорь.
- Мы лишь хотим, чтобы руководители государства соответствовали вершине творческого потенциала.
- Ничего у вас не получится.
- Будем стараться, чтобы получилось.
- Я очень устал в этой стране, - признаётся Игорь. – Мне кажется, Союз идёт в бездну.
- А я оптимист. На мой взгляд, Союз ждёт прогрессивное обновление. Мы, члены организуемой Лиги, хотим, чтобы Советский Союз стал мировой интеллектуальной державой.
- Мировой? Державой? – возмущается Игорь. - Как всё подобное давно надоело.
- Но интеллектуальной! Всё дело в этом! – пытается убедить художника физик.
- Не верю ни во что! – продолжает гнуть свою линию Игорь.- А вы, учёные, горе-оптимисты, создаете всего лишь очередной миф.
11.
Художник Игорь Хлудов возвращается от Ловчева домой. Движется вдоль набережной Москва-реки. Почему-то сердце заставляет его перейти на другую сторону, к парапету, хотя ему так вовсе не нужно: квартира Игоря на противоположной стороне улицы. Неожиданно он замечает, что на реке в снежном холме, почти на вершине, копошится белая человеческая фигура. Игорь замирает напротив, прикидывает, как можно спуститься вниз. Потом, поняв, что обязательно потребуются верёвки, перебегает улицу, врывается через арку во двор и несётся к подъезду.
В комнате и прихожей судорожно ищет верёвки. К счастью, их много, поскольку Игорю всё время приходится упаковывать картины.
Подвязав верёвки к решётке, Игорь спрыгивает с набережной на склон снежной горы. Подхватывает Роуз подмышки и вытаскивает из снега. Она мотает головой, ничего не осознавая. В её волосы вмёрз снег. Игорь понимает, что шапку женщины ему не откопать.
Привязывает Роуз к верёвкам. Вылезает сам и вытягивает её обвисающее тело. Потом подхватывает на руки и уносит. Только с ношей заходит под арку, как очередной грузовик со снегом забрасывает следы спасательной деятельности Игоря. Всё на набережной опять становится так, словно ничего не случилось.
12.
Игорь снимает с Роуз шубу, кладёт женщину на тахту. Лицо Роуз уже не белое, а красное, начался жар. Взгляд кажется бессмысленным. Игорь спешно звонит в скорую помощь.
- Скорая? Я нашел женщину в Москва-реке. Выезжайте! Я не пьян и не шучу. Не кладите трубку!
Бросает трубку, услышав короткие гудки. Открывает дверь квартиры и звонит напротив.
- Кто? – спрашивает пожилой женский голос.
- Сосед.
В дверях появляется женщина пенсионного возраста и кивает Игорю. У неё милостивое лицо.
- Что случилось?
- Ольга Николаевна, вы врач, помогите! Не посмотрите?! Что-то случилось с девушкой.
- Перепились?
- Несчастный случай.
13.
Пока Игорь сидит на кухне спиной к комнате, Ольга Николаевна раздевает и укладывает Роуз в постель. Делает ей уколы. Роуз немного оживает. Внезапно видит перед собой авангардистский портрет маршала Брежнева и удивлённо расширяет глаза. Но усилие, даже такое лёгкое, сламывает её, и голова Роуз откидывается вбок. Засыпает.
Ольга Николаевна располагается на табурете напротив Игоря:
- Что произошло?
- Сам не знаю. Нашёл её в снегу.
- Нужно быстрее сообщить в милицию. Хотя, если они увидят такую надпись, вам может не поздоровиться. «Убей коммуниста!» Ужас. Я член партии. Что же меня нужно убить?
Игорь отколупывает буквы от холодильника.
- Так-то лучше! – успокаивается пожилая соседка. – А картины куда спрячете?
- Зачем их скрывать?
- Как хотите, ваше дело. А жертве нанесли удар по голове, была потеря сознания, и произошло переохлаждение. Кое-чем помогла ей. Но нужен всё же стационар, будет вернее.
Роуз во сне бормочет по-английски:
- Подбрось вверх серебряный доллар!
Потом радостно шепчет:
- Орёл не выпал! Орёл не выпал!
Ольга Николаевна разволновалась:
- Вот так приключение! Она иностранка. Вас примут за бандита. Где её сумка? Что она говорила?
- Плохо знаю английский. Вроде что-то о долларах.
- Вот видите! Как же быть? – ещё больше переживает соседка.
- Может, вначале подлечить её, чтобы самим узнать, в чём дело?
- А потом?
- Потом видно будет.
- Она, конечно, вскоре придёт в себя, - говорит Ольга Николаевна. – Ничего страшного. Можно подождать часа три-четыре. Если что, позовите.
14.
Художник Игорь Хлудов садится в ногах Роуз и глядит на неё. Каштановые волосы Роуз всегда пышные, словно бы воздушные, от снежной грязи скатались сосульками, но и такая вынужденная прическа не безобразит её. Игорь не может оторваться от её нежного лица. Садится на табуретку и упирается руками в колени. Так проходит час, два.
Роуз, видимо, становится легче, она ворочается во сне. Из-под одеяла высовывается её прелестная ножка. Округлые формы колена Роуз привлекают внимание Игоря. Он внимательно изучает колено. Потом вносит в комнату мольберт, прикрепляет свежий холст и начинает рисовать. Палитрой как всегда ему служит мелкая тарелка.
Роуз слегка поворачивается, меняя положение тела, из-за чего Игорь морщится. Наконец она во сне окончательно засовывает ногу под одеяло. Игорь взмахивает рукой от возмущения. В данный момент он не Игорь, как человек, а художник, полностью захваченный натурой. Подходит к Роуз и приподнимает край одеяла. Снова рисует.
Но Роуз, очевидно, холодно, и она опять убирает ногу, даже подворачивает под бок одеяло. Игорь пытается вытянуть одеяло. Роуз чуть не просыпается и беспокойно откидывает голову на подушке то в одну, то в другую сторону.
15.
Следующий день. Отрешённый измученный Игорь. Он не спал всю ночь и не прикорнул даже утром. Игорь сидит у мольберта, иногда глядя на Роуз, иногда на холст. Маслом нарисована огромная красивая нога Роуз, а остальное её голое тело является маленьким приложением к ноге: голова, туловище, руки и другая нога не больше размером, чем стопа ноги-героини.
Игорь снимает холст, относит
в прихожую, у вешалки ставит к стене. Разбирает мольберт. Садится на кухне,
ожидая, когда проснётся Роуз.
16.
США. Комиссия по отбору иммигрантов. Стол в виде подковы, обращённой концами к грифельной доске, на которую в данную минуту опущен белый экран. Заседание комиссии ведёт плотный мужчина – председатель. Слева и справа от него по четыре человека, слева только женщины, справа – мужчины.
- Следующий претендент – художник Игорь Хлудов, – говорит председатель. - Сообщает нам, что хочет переехать в Америку по политическим мотивам, поскольку его картины в России не выставляются из идеологических соображений. Вопрос готовила глубокоуважаемая эксперт по культуре Кейти Джоунс. Прошу вас, Кейти.
- Хлудов, в настоящее время ему 32 года, окончил технический вуз, несколько лет работал по специальности, потом стал свободным художником. Прошу показать слайды. Слайд номер один. Демонстрация на Красной площади. Как видите, картина относится к течению, которое мы называем авангардом. Есть мысль, есть воплощение, но нет настоящего профессионализма. То, что перед нами, я бы назвала примитивным авангардизмом.
- А мне почему-то нравится, - удивляется председатель. - Получается, что правители – отвертки и гаечные ключи - вертят, как хотят, болтиками и гаечками, своим народом.
- А вы купили бы данную картину? - спрашивает Кейти Джоунс.
- Наверное, нет.
- Почему, если вам нравится? – решает прояснить вопрос до конца Джоунс.
- На неё можно посмотреть раз, но наблюдать каждый день, увольте!
- В том и дело! – радуется Кейти своей правоте. – Слайд номер два. Видите, нарисовал карту и прикрепил самолётики. Россия против Запада. Решение поверхностно, особенно по исполнению. Слайд номер три.
- Достаточно! – машет рукой председатель. – Создаётся впечатление, что Хлудов в Америке не прокормит себя в качестве художника, а как технический специалист он не состоялся. В Америке ему делать нечего. Все согласны с таким мнением?! О, кей!
- Десять лет назад он мог бы кое-чего добиться здесь, - говорит Джоунс в заключение. - Но сейчас устарел. К сожалению, он прислал слайды только одного направления и не представляется возможным полностью судить об истинном художественном таланте Хлудова. Обратите внимание на его подпись: всего одна буква «Х». Это свидетельствует о его равнодушии к собственному «Я» художника. Всё же у него не отнимешь смелость сопротивляться окружающей среде, что вызывает симпатию. Однако в Америке он, конечно, не сможет найти хорошую работу.
Председатель смеётся:
- О, кей! Пусть не пропадёт… в России.
17.
Роуз Хьюз открывает глаза и внезапно видит перед
собой Игоря Хлудова. Пытается вскочить, но вдруг понимает, что совсем голая под
одеялом. Снова накрывается, заворачиваясь в одеяло, словно в кокон.
Роуз быстро говорит, как привыкла. Игорь
внимательно, весь собравшись, слушает. Мучительно старается сформулировать на
английском языке собственную мысль. Его фразы короткие. Произношение ужасно. По
мере бесед с Роуз, подражая её речи, он всё лучше и лучше изъясняется
по-английски.
А сейчас в его голове звучит запомнившееся
нравоучение преподавательницы в вузе: «Главное понять вопрос по-английски, а ответить
на него уже легко, поскольку можно сохранить ту же лексику, ничего не выдумывая,
меняя лишь порядок слов». Указанным приёмом Игорь пытается постоянно
пользоваться. Но стоит Роуз усложнить предложение, сделать его
повествовательным, как Игорь ещё более затрудняется.
При разговоре он смотрит в глаза Роуз, осознавая,
что пропал, что влюблён по уши, но не показывает вида.
- Вы кто? Почему я здесь? Вы
художник? – нетерпеливо спрашивает Роуз.
- Я художник.
- Вы меня раздели? Видели
голой? Как я оказалась здесь?
- Плохо говорю по-английски.
Сейчас вас не понимаю. Говорите так, словно мне пять лет.
- Думаю, всем мужчинам не
более четырёх лет по их развитию, – не может не съязвить американка. – Что со
мной? Я больна?
- Вы больны.
- Помню, что вышла из отеля
«Россия».
- Я понял, - радуется Хлудов,
- вы живёте в отеле «Россия».
- А потом ничего не помню…
Вы, наверное, похитили меня! – пугается Роуз.
- Я не понимаю, что вы
говорите сейчас. Берите только 200-300 простых слов.
- Вы всегда не понимаете,
когда хочу знать о ваших прежних действиях относительно меня! – злится Роуз
Хьюз.
- Снова не понимаю вас, -
огорчается Игорь.
- Этого следовало ожидать!
- Вы имели сумку с долларами?
– спрашивает художник.
- Нет, была в шубе, шапке и
сапогах. Сумки со мной не было.
- Шапку я не нашёл. Сапоги и
шуба здесь. Я обнаружил вас в снегу на льду Москва-реки.
- О, моя шапка! Белая
песцовая шапка, – огорчается Роуз. – Неужели из-за неё меня хотели убить?
- Снова не понимаю, -
сожалеет Игорь.
- Вы всегда не понимаете,
когда что-то касается вас существенным образом. Так очень удобно, – злится
Роуз.
- Не понимаю.
- Сколько времени сейчас?
- Семь часов вечера.
- О, мой самолёт улетел, - ещё более пугается американка, понимая, что
наступил и уже прошёл следующий день. – Как долго я здесь?
- Вы здесь более суток.
- Меня знобит, - жалуется
Роуз.
- Не понимаю.
- Я больна, - находит Хьюз
английское слово, которое художник понимает.
- Конечно, вы больны.
- Мне нужно позвонить по
телефону.
Игорь подносит телефон к Роуз.
- Спасибо! – благодарит
женщина. – Но я не помню никакие номера.
- Скажите мне номер вашей
комнаты в отеле «Россия», - предлагает Хлудов.
Роуз
начинает забавлять ситуация, поскольку доброго русского можно не опасаться:
- Бедный вы тугодумчик! Конечно, знаю свой
номер, но скажу, что не знаю. Вы ведь всё равно не понимаете меня, не правда ли?
Почему бы мне
не оказаться похищенной в этой
странной Москве, где из-за шапки человека убивают и выбрасывают в реку, да ещё
на морозе. Неожиданная реклама пригодится мне перед новой ролью. А теперь
говорите, что вы не поняли, что я сказала.
- Я не понимаю вас, – беспомощно улыбается
художник.
- Прекрасно! Я не помню номер своей комнаты в
«России».
- Скажите мне своё имя, фамилию. Я позвоню в
отель, - настаивает Игорь.
- Мой бог, я и имя своё не знаю. Не помню своё
имя. Забыла. Вы поняли?!
- Я понял. Вы забыли имя. После…
Не найдя слов, Игорь бьёт
себя по голове.
- Как вас зовут? – берёт инициативу в свои
руки Роуз. Русский мужчина ей нравится. У него красивые и умные, но грустные глаза.
- Игорь.
- Игор, - повторяет Роуз.
- Не Игор, а Игорь.
- Игорь! – произносит правильно американка. -
А вы зовите меня Роуз. Моё имя не Роуз, а вы зовите меня Роуз.
- Роуз, нужно позвонить в… полицию, - говорит
Хлудов, понимая, что слово «милиция» Роуз может не знать.
- Никакой полиции! – возмущается кинозвезда. -
Вы слышите! Обойдёмся без полиции. Мне надо выздороветь, потом вы отвезёте меня
в американское посольство. Я ещё очень слаба. Моё похищение наделает много
шума. Иногда полезна такая реклама.
- Я ничего не понял, - сожалеет Игорь.
- Когда же вы, наконец, привыкните к английскому?
– шутит Роуз.
- Я учил в школе немецкий, в вузе английский.
А вы кто?
- Если скажу, вы не очень обрадуетесь. Я звезда
Голливуда.
- Вы забыли своё имя, но не забыли, что
являетесь звездой Голливуда, - не верит Хлудов словам спасённой им женщины.
- У вас есть дома журналы о кино? –
интересуется Роуз, чтобы доказать свой статус.
- Нет.
- Почему?
- Не знаю.
- Снова вы не знаете, - наигранно возмущается
Роуз, - вы плохой хозяин. Хочу есть. Вы поняли, я хочу есть.
- Я понял.
Игорь идёт в прихожую и находит
брошенную ещё вчера сумку с купленными продуктами. На кухонном столе появляются
батоны черного и белого хлеба, плавленые сырки и ливерная колбаса. Игорь делает
бутерброды, ставит чайник на плиту, потом приносит еду на подносе для Роуз.
- Я никогда ничего подобного не видела, -
удивляется Роуз, - скажите честно, такую пищу можно есть? Это что особый
паштет? Из чего он сделан?
Игорь непродуманно шутит:
- Радиация в норме.
- Радиация? – настораживается Роуз и
отодвигает от себя поднос. - Еще, пожалуй, потерплю… Но
почему вы такой бедный?
- Я художник, - признаётся Игорь.
- Но у нас в Америке художники хорошо
зарабатывают.
- У нас плохо.
- Я устала, - вдруг чувствует себя плохо Роуз.
- Мне лучше опять уснуть. А теперь
отвернитесь, мне нужно выйти из комнаты.
- Я не понимаю.
- Мне кажется, когда нужно, вы все понимаете!
Отвернитесь! Отвернитесь!
Роуз рукой гонит Игоря на
кухню, сама, завернувшись в одеяло, идёт в прихожую, где висит её шуба. Над
совмещенной с туалетом ванной видит своё развешанное для просушки бельё.
Роуз возвращается на тахту.
- Я пойду, - говорит Игорь.
- Куда вы пойдёте?
- Я пойду к моему другу.
- Нет! Нет! Я не отпущу вас! – пугается
кинозвезда. - Вы должны охранять меня.
Почему бы вам не расположиться на кухне?
- Я ничего не понимаю!
- Понимаете! Понимаете! – грозит пальцем Роуз. - Не притворяйтесь.
- Не понимаю, - разводит руками Игорь.
- Не уходите! Поняли! Не уходите! – злится
Роуз.
- Понял. Не ухожу, - соглашается художник.
Роуз засыпает, а Игорь
стелит газеты на пол кухни и ложится, засунув руки подмышки.
18.
Пресс-конференция в МИДе. За столом сидят представитель Министерства иностранных дел СССР, генерал-майор и два полковника Министерства внутренних дел. В зале собрались возбуждённые журналисты, среди них сенатор Стэнли Коттон, утром прилетевший из США.
- Прошло двое суток, как в Москве пропала госпожа Роуз Хьюз, - констатирует генерал-майор. - Мы делаем всё, зависящее от нас, чтобы обнаружить хоть какие-либо следы. Она вышла из гостиницы «Россия» 18 февраля примерно в половине третьего. После того никто её не видел. Повторяю, мы сделаем всё возможное, чтобы найти её.
Худой журналист в очках, участник интервью с Роуз на Всемирном форуме за выживание женщин, интересуется первым:
- А не могли Роуз похитить русские мужчины из-за её защитной позиции относительно русских женщин?
- Не думаю, - отвечает генерал-майор. – Мотивы её исчезновения пока не ясны.
- Хочу, чтобы все знали, - встает и почти кричит Стэнли Коттон. - Нашедшему Роуз в целости и сохранности обещаю миллион долларов. Ещё у меня вопрос к генералу. Нельзя ли кроме милиции к поиску Роуз подключить ваши спецслужбы?
- Они тоже не бездействуют, - заверяет генерал-майор. – Поиски идут по всем каналам, по всему Союзу. У нас сейчас несколько версий. Все они отрабатываются. Одновременно в поиске участвует несколько групп.
Журналистка из США задаёт вопрос:
- В Америке сегодня создан Фонд спасения Роуз. Я его уполномоченный представитель. Мы хотим, чтобы через советские газеты, радио, телевидение было объявлено о том, что преступники могут рассчитывать на выкуп. Наша Роуз нам нужна живой.
- Сделаем всё, что сможем, - обещает генерал-майор.
- А что вы можете? – сожалеет Стэнли. – Нам действительно необходима живая Роуз.
Несколько журналисток поднимают над головой большие фотографии Роуз. У женщин текут слёзы.
19.
Роуз просыпается. Вылезает
из-под одеяла. Она уже ночью надела свое умопомрачительное кружевное бельё.
Заглядывает на кухню. Стоит над Игорем. Ей его жалко. Садится на корточки и
внимательно рассматривает мужское лицо. Потом проводит рукой по волосам. Игорь
вскакивает и моргает глазами.
- Очень сожалею, что заняла вашу постель, - нежно говорит Роуз. – Мне уже совсем хорошо.
Но у меня болит зад. Это вы мне делали уколы.
- Не понимаю.
Роуз показывает пальцем, что
её кто-то колет в зад, и спрашивает:
-
Вы? Вы?
- Нет. Врач. Она живёт здесь.
- Позовите её сюда! – просит, точнее,
приказывает кинозвезда.
Роуз надевает костюм. Игорь
возвращается с Ольгой Николаевной, которая говорит только по-русски, а Игорь –
по-английски, обращаясь к Роуз,
по-русски, разговаривая с соседкой.
- Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? –
спрашивает Ольга Николаевна.
- Хэллоу!
Что она говорит?
- Больна ли вы? – переводит художник слова
врача.
- О, я больна.
- Она больна, - обращается Игорь к соседке.
- Мне нужно её осмотреть, - забеспокоилась Ольга Николаевна.
- Врач хочет видеть вас, Роуз.
- Поняла. Она хочет осмотреть меня, - говорит
кинозвезда. - А вы, прошу вас, сходите в
магазин. Купите, пожалуйста, то, что действительно можно есть.
- Плохо понял.
- Купите еду. Идите, купите еду, - злится Роуз.
- О, кей,
- кивает головой Хлудов.
20.
Возвращаясь, Игорь видит Ольгу Николаевну, выглянувшую из своей квартиры на его шаги.
- Я ей снова сделала уколы, - рассказывает врач. - У неё слабые хрипы в лёгких. Её нужно лежать. Может, всё и обойдётся. У меня хорошее лекарство, берегла для себя. Я ей объяснила, что нужно лежать два-три дня. Показала на календаре.
- Спасибо! - благодарит Игорь.
- Послушайте, Игорь, – отводит в сторону глаза Ольга Николаевна. – По радио недавно передавали, что в Москве исчезла американская кинозвезда Роуз Хьюз. Я запомнила. За неё обещан миллион долларов.
- Теперь вы станете миллионершей.
- Глупый, я не о том говорю. Её сейчас нельзя трогать. У неё самый пик реакции организма. Пусть её не беспокоят два дня.
- Я тоже так думаю, - радуется художник.
- Ох, и неприятности у вас будут, - предупреждает соседка.
- Семь бед, один ответ.
- Ответ-то один, да потянет все семь. Вы бы куда-нибудь сбежали, а я за ней присмотрю.
- Что мне будет-то? – хорохорится Хлудов.
- Тюрьма!
- За что?
- За похищение.
- Я не похищал.
- А если бандитов не найдут? Тогда только вам ответ держать.
- Значит, такая моя судьба.
21.
Игорь Хлудов выжидательно смотрит на Роуз Хьюз. Она, лежа в постели, на него.
- Мне день, два нужно ещё пожить у вас, - говорит Роуз.
- Пожалуйста.
- Расскажите о себе, - просит американка. - Вы меня спасли, да? Спасли от гангстеров?
- Не понимаю.
Роуз кашляет, смеётся:
- Вы не понимаете меня, когда не хотите понимать. Расскажите о себе, пожалуйста.
- Нужен переводчик, - сожалеет Игорь.
- Люди всегда найдут общий язык, если захотят.
- Я художник.
- Вы говорите, я художник, словно вы король или, на худой конец, сенатор Соединённых Штатов Америки.
- Я хочу рисовать вас.
- Простите за прямое высказывание, но ваши картины мне кажутся какой-то игрой.
- Не понял. Можно я вас начну рисовать?
- Давайте попробуем… Вы меня изобразите в виде прикреплённого к холсту женского белья. Или, может быть, как-то иначе? А не прилепить ли вам к картине мою шубу? – издевается над русским американка.
- Я начинаю.
- Смелее!
Игорь рисует. Через какое-то время Роуз под монотонные взмахи руки Игоря засыпает. Проходит несколько часов, сгущаются сумерки. Наконец Игорь вытирает кисти. Почти все пространство холста занимает округлая женская грудь, словно выдутая, как огромный детский надувной шарик, из маленького тела Роуз. Не убрав картину, только подвинув мольберт к кровати и тем самым загородив лежащую Роуз, Игорь выходит из квартиры.
22.
Физик Андрей Ловчев с подругой Лизой открывает своим ключом входную дверь Игоря Хлудова. Андрей полтора года как развёлся, но ещё не разменял квартиру и не хочет лишний раз озлоблять прежнюю супругу.
Лиза высокая, длинная, словно борзая, с короткими волосами. С восторгом она набрасывается на шубу Роуз в прихожей:
- Какая чудесная шуба! Прелесть! Идёт ли она мне? О, какая лёгкая. Откуда у бедного Игоря такая шуба?
Сбросив зимнее пальто, Лиза примеряет шубу. Андрей заглядывает на кухню, в комнату, убеждается, что Игорь отсутствует. Смотрит на картину, не замечая Роуз. Очевидно, что неубранная постель Игоря, уже не раз виденная физиком во время подобных набегов, не вызывает у Андрея ни удивления, ни интереса.
Лиза с сожалением вешает шубу на прежнее место, нежно поглаживает мех. Потом снимает сапоги, шерстяное платье. Вытягивая руки вверх, потягивается, зевая. Она не в первый раз здесь с Андреем и всё делает спокойно, размеренно, без особых волнений. Предстоящий секс для неё – нечто запланированное.
- О, какая картина?! - удивляется Лиза. – У Игоря - новая манера, новое направление. Наверное, стоит и мне ему начать позировать.
Андрей Ловчев вытаскивает на кухне продукты из большой Лизиной кожаной индийской хозяйственной сумки. Появляются бутылка коньяка, разные типы колбас и сыра, зелень, соленья, кусок хорошего мяса, масло, хлеб, несколько баночек с деликатесами.
Лиза обнимает его за плечи, прижимается грудью к спине:
- Давай вначале в постель, а потом ты поспишь, а я всё приготовлю.
- Может быть, вначале поедим?! – предлагает Ловчев.
- Нет, милый. Давай, по-моему.
- Ну, я хотя бы съем немного этой венгерской колбаски.
- Хорошо, - соглашается Лиза, - ешь быстрей и приходи.
Лиза делает шаг в комнату, но потом, чтобы возбудить Андрея Ловчева, стоящего у стола и уже жующего, облокачивается на него рукой и начинает снимать бельё. В одной комбинации, с принесённой с собой чистой простынью в руках, томно глядя на Андрея, шутя, протягивая к нему руки, как бы в мольбе, Лиза пятится в комнату. Обходит мольберт, набрасывает простыню на постель и бросается спиной на неё.
Соприкосновение двух женских тел вызывает взрыв эмоций. Лиза спрыгивает с тахты, обрушивает на пол картину и кричит:
- Андрей, здесь баба!
- Гангстеры, проклятые! - в свою очередь кричит Роуз. – Вот вы и объявились! Но я больна! Что вы хотите, чёрт побери?! Да, я защищаю женщин от грубости мужчин, но не настолько, чтобы спать с другой женщиной.
Прижавшаяся к Андрею Лиза и Андрей с границы «комната-кухня» с удивлением смотрят на Роуз. Они ничего не поняли из её слов. Знание Лизой английского языка беспредельно мало, а Андрей, понимающий по-английски примерно на уровне Игоря, всё ещё не может выйти из столбняка.
- Что вы хотите от меня? – немного успокаивается кинозвезда. – Где Игорь?
Упоминание имени Игоря возвращает Андрею возможность анализа ситуации. Он начинает говорить с Роуз по-английски, строя очень простые фразы.
- Игорь?! Игорь – мой друг. И Лиза – мой друг. Мы пришли сюда, как друзья. Пообедать.
- Пообедать?! – радуется Роуз. - Вы принесли еду?
- Да! У нас есть еда, - подтверждает Ловчев.
Подойдя к кухонному столу и взяв в руки часть продуктов, он возвращается с ними на прежнее место и показывает Роуз:
- Видите, еда. Еда!
Роуз вскакивает, она счастлива, бежит на кухню. Две женщины в комбинациях толпятся около Андрея, косясь друг на друга с выражением оценки на лицах.
- Скажи ей, чтобы оделась! – приказывает Лиза Андрею.
- Скажу, но и ты сама оденься.
Затем Ловчев обращается к Роуз:
- У вас есть одежда?
Все так увлечены свалившимися на голову обстоятельствами, что сразу не замечают появившегося Игоря, удивленно взирающего на практически голых женщин. Игорь обращается к Андрею, но говорит по-английски, ибо слетевшую с губ фразу знает наизусть:
- Я рад тебя видеть!
- О, мой дорогой Игорь! – радуется Роуз. - Познакомьте меня со своими импозантными друзьями. Эта дама хотела залезть ко мне в постель.
- Не понимаю, - сожалеет Игорь.
- Всё вы понимаете! – злится Роуз.
- Требую, чтобы вы говорили по-русски, - возмущается Лиза. - Что она сказала обо мне? Она сказала, «эта леди», а что дальше?
- Пойду одеваться в комнату, - говорит Роуз. - Не заходите ко мне. А потом будем сразу есть. Я очень хочу есть. Мне кажется, что на столе появилось что-то съедобное. Игорь, наверное, твой друг – не художник и поэтому способен достать, что можно есть, не правда ли?
Женщины расходятся. Лиза в прихожей не может удержаться, гладит шубу Роуз, а потом со злостью пытается вырвать из неё клок меха. Оказавшиеся в руке белые песцовые волосы охлаждают Лизу. Вдруг её лицо расплывается в мстительной улыбке.
- Ты же говорил, что уедешь на три дня! – извиняется физик перед художником. – Я просто не хотел лишний раз травмировать бывшую жену, пока мы ещё не разъехались.
- Обстоятельства изменились.
- Очень красивые обстоятельства, - смеётся Андрей. – Ты и рисовать начал иначе.
- Видел картину? – спрашивает Хлудов.
- Конечно!
- Ну, как?
- Ты, по-моему, начал новый главный цикл: соблазнительная живопись.
Одевшись, Роуз чуть не проходит мимо упавшего мольберта, потом поднимает его. Картина ошарашивает женщину. Роуз цепенеет от возмущения. Затем врывается в кухню и начинает бить Игоря кулаками по спине, груди:
- Вы не имеете право рисовать меня таким образом. Я протестую.
Сдерживая Роуз, Игорь вынужден обнять её и прижать к себе. Роуз затихает у него на груди, всхлипывая.
- Имею ещё такую картину, - сознаётся художник.
- Покажите! Хочу видеть, - требует кинозвезда.
Игорь вносит картину с изображением Роуз с большой ногой. Роуз внимательно смотрит, потом говорит:
- Мне ясно, что будет целый цикл картин с изображением отдельных частей моего тела: глаза, шея, бедра… И что ещё?
- Глаз? Да я нарисую твой глаз, - улыбается Игорь.
Роуз бьёт его по щеке:
- Вот тебе за грудь! Это за ногу! Это за будущий глаз! Ты понял?
- Я понял.
- Какое счастье, что ты начал понимать мою речь, - кипит Роуз. – Хочу купить эти картины. Сколько ты хочешь за грудь и ногу?
- Не понял.
- Повторяю, за сколько долларов ты хочешь продать две свои картины?
Роуз показывает рукой на картины. Игорь задумывается.
Андрей шепчет по-русски:
- Не продешеви. Проси по 10 000 за каждую.
- За грудь я хочу 10 000 долларов, за ногу 20 000 долларов.
- Почему нога стоит дороже? – удивляется американка.
- Нога мне больше нравится.
- Хорошо, согласна. Хотя цена очень большая. Но с одним условием. Вы больше не станете рисовать меня. Не хочу разориться, выкупая картины с частями моего тела.
- Я всегда буду рисовать вас.
Хлопает дверь. Андрей и Лиза ушли. Роуз секунду колеблется, потом кладёт Игорю руки на плечи и целует его. Поцелуй очень долгий. Роуз выставляет ногу вперёд. Как жаль, что читатель не присутствовал в этот момент, поскольку мог бы сравнить прекрасный оригинал с изображением на картине.
23.
Идя по улице, Лиза и Андрей ссорятся.
- Ты же сказал, что Игорь уехал, - возмущается Лиза.
- Видишь, вернулся.
- Я узнала её. Показывали фотографию в программе «Время». Она американская кинозвезда. Считается похищенной. За её обнаружение обещан миллион долларов.
- Тоже узнал её, - в отличие от Лизы спокойно говорит Андрей.
- Тогда давай заработаем по 500 000 на каждого.
- Нет!
- Почему?
- Нельзя подвести Игоря.
- Тебе нельзя, а мне можно, - заявляет Лиза.
- Не шути, - требует Ловчев. - Ты так не поступишь.
- Сделаю. Ненавижу её. У неё замечательная шуба. И я хочу такую же. Подобные вещи преобразуют женщину в настоящую леди.
- Тогда мы расстанемся, - грозит Андрей.
- За миллион долларов можно с любым распрощаться.
- Прошу тебя, не делай так, - ищет подход физик к своей любовнице.
- Ты же не любишь меня!
- А ты?
- И я, в сущности, не люблю тебя, - соглашается Лиза. - Как можно иначе относиться к человеку, который любит только науку?! Меня это унижает. А Роуз – дрянь. Она устроила себе суперрекламу за счёт мнимого похищения. Весь мир говорит только о ней, а она в это время живёт у Игоря, не удосуживаясь поднять трубку телефона.
- Ты не права, - возражает Андрей. - Мы не можем осуждать её, не зная всех обстоятельств.
- Какие ещё обстоятельства? Сейчас существует одно обстоятельство: мне нужна шуба, а ещё лучше миллион долларов. Уж я сумею им распорядиться.
- Ты не посмеешь!
- Ты меня не знаешь ещё! – шипит Лиза.
Лиза и Андрей удаляются. Чем дальше они уходят, тем более поникшей кажется голова Андрея, а посадка головы Лизы – более гордой.
24.
Комната Игоря Хлудова. К стене у кровати прислонена его очередная картина. Губы Роуз Хьюз во всё полотно. Из уголка губ свешивается её тело, словно капля слюны. Реальная Роуз стоит, подбоченившись, у полотна.
- Ты нарисовал мои ногу, грудь, глаз, ухо, нос, а теперь - губы. - Может быть, хватит? – наигранно сердится Роуз.
- Тебе же нравятся мои картины.
- Я к ним постепенно привыкаю, так же как к тебе. Что я говорю? Я люблю тебя.
- И я люблю тебя. Люблю очень.
- Ты изучил каждую частицу моего тела. Такое не может быть забыто. Но знаешь ли мою душу? Сомневаюсь. Ведь ты даже теперь не понимаешь, что сейчас говорю.
- Не понимаю.
- Оно и к лучшему. Шестой день у тебя. Судя по радиосообщениям, мои друзья очень по мне соскучились. Пора возвращаться. И мама волнуется. Но загвоздка в том, что я люблю тебя.
- Я люблю тебя, - вторит ей Игорь.
Они обнимаются и целуются. Резкий звонок в дверь, затем ещё короткий звонок. Наконец звонок звучит беспрерывно. Игорь отстраняется от Роуз и направляется в прихожую. Она крестит ему спину.
Игорь приоткрывает дверь. Ворвавшиеся плотные мужчины в расстегнутых дублёнках без шапок отбрасывают его к стене.
Сразу начинается обыск. В присутствии понятых из-под кровати извлекается сверток.
- Разверните его, - предлагают Игорю.
- Не знаю, откуда это, - говорит художник, но послушно разматывает тряпку. В его руках оказывается пистолет, который тут же осторожно изымается, чтобы на металле оставались лишь отпечатки пальцев Хлудова.
Затем Игоря уводят. Уже на лестничной клетке художник слышит жалостливый крик Роуз:
- Игор, Игор!
25.
Стэнли Коттон и Роуз Хьюз поднимаются по трапу в самолёт американской авиакомпании, отлетающий из Москвы. Стэнли нежно поддерживает Роуз под руку. На ней шуба и пушистый белый платок. На голове Стэнли какой-то кожаный треух с мехом, он одет так, словно бы играет роль монгольского князя. В салоне пусто. Видимо, Стэнли оплатил его целиком.
- Должен сказать тебе, - заявляет Стэнли, - что твоя мать очень переживала за тебя.
- Что с ней? - беспокоится Роуз.
- Ничего страшного. Но она в больнице.
- Еду сразу к ней.
- Конечно! – соглашается Стэнли и замечает после небольшой паузы. – Юристы считают, что бандита, который тебя похитил, ожидает десятилетний тюремный срок.
- Он не бандит, а художник!
- Какая разница! – машет рукой сенатор.
Стэнли вытаскивает из кармана серебряный доллар, показывая рукой, что готов его тут же подбросить.
- Только не здесь и не сейчас, - жалобно просит Роуз Хьюз.
- Когда же?
- Потом.
- Этот доллар мог стоить миллион, - заявляет Коттон.
- Тебе не пришлось выплатить миллион? – удивляется Роуз.
- Какая-то странная Россия, - замечает Стэнли. – Известно только, что в милицию позвонила женщина, решившая остаться неизвестной.
- Загадочная русская душа, - соглашается Роуз.
- Ты ещё загадочнее. Что произошло с тобой? Расскажи!
- Как хорошо, что мы сразу улетаем. Я ни о чём сейчас не могу говорить. Стала другой. Я совсем иная. У меня словно отняли все части моего тела: ноги, руки, губы…
- Тебя пытали? – сжимает кулаки сенатор.
- Да, моё тело анатомировали каждый день…
- Негодяй!
- Но через живопись, - добавляет Роуз.
- Не понимаю.
- Он тоже всё время говорил, что не понимает, - смеётся Роуз.- Но потом стал понимать. Поймёшь и ты.
- Ты меня сравниваешь с другим? – недоволен Стэнли.
- Не тебя, а себя сравниваю с прежней, с неразделённой на части.
26.
Опечатанная дверь в квартиру Хлудова. Андрей Ловчев срывает печати и, воспользовавшись собственным ключом, входит в квартиру. Расстелив на полу комнаты принесённую с собой темную материю, складывает на неё шесть полотен с изображениями Роуз. Перевязав получившийся большой свёрток бечёвкой, относит его в прихожую. Потом Андрей пакует по 2-3 штуки прежние авангардистские картины Игоря, снимает с полок книги и формирует из них пачки.
Андрей начинает сносить вещи вниз, картины кладёт на верхний багажник «Запорожца», а книги - на заднее сиденье. Его, по-видимому, товарищ сидит невозмутимо за рулём, не выходя из машины, никак не пытаясь помочь Андрею.
«Запорожец» выезжает из-под арки на набережную, через несколько секунд проносится мимо места, где в этот момент очередной грузовик сбрасывает снег в Москва-реку.
27.
Типичная советская исправительно-трудовая колония общего режима: жилые бараки и рабочие корпуса.
Игорь Хлудов осуждён на 5 лет по статье 218 УК РСФСР за незаконное хранение огнестрельного оружия. Так власть отомстила ему за скандал с Роуз Хьюз, показавший профессиональную беспомощность советских силовых служб.
В небольшом низком цехе Игорь Хлудов нарезает на токарном станке резьбу на очень больших болтовых заготовках. Изготовленные болты кладёт на инструментальный железный стол в затылок друг другу: получается, что болты как бы маршируют. Задумчивый Игорь видит какое-то время то эти болты, то свою картину демонстрации 1 Мая на Красной площади, на которой к холсту в виде движущихся колонн были прикреплены болтики и гаечки.
К Игорю подходит заключённый в чёрном бушлате:
- Нарисовал свою бабу?
Игорь протягивает лист бумаги с изображением Роуз Хьюз в коротком платье с декольте. В отличие от Гриши, принадлежащего к тюремной элите, Игорь не привилегированный заключенный, о чём свидетельствует синий цвет его одежды.
- Почему не голая? - возмущён Гриша. - Опять приказа ослушиваешься! Рисуй голой, мужик, так, чтобы штаны рвались! А то! Сам знаешь, что будет.
Игорь снова склоняется над станком. Вместо крутящегося болта он вдруг видит вращающуюся ногу Роуз. Шум станка стихает, нога всё медленнее поворачивается, останавливается, сгибается в колене, и снова перед глазами Игоря его первая картина с красивой ножкой Роуз в центре холста.
28.
Апрель 1990 года. Москва. Западный высокий журналист в очках, интервьюировавший раньше Роуз Хьюз, идёт по Арбату со своим коллегой. Около домов, у стен, на подоконниках магазинов выставлены картины художников. В основном представлены натюрморты, пейзажи, изображения церквей.
Андрей Ловчев стоит около картины Игоря Хлудова с изображением ноги Роуз Хьюз. Он – продавец. Прохожие иногда спрашивают у него цену. Картина некоторым нравится. Игорь отвечает монотонно и глухо:
- Тысяча рублей.
Западный журналист всплескивает руками, хватается за коллегу:
- Смотри, Роуз Хьюз. Убей меня, точно Хьюз. Продавец просит тысячу. Я покупаю. В Америке картина будет стоить тысяч десять долларов или более.
Его коллега мгновенно оценивает ситуацию:
- Почти готовая обложка для моего журнала. Майкл, уступи мне картину.
- Нет! – не соглашается Майкл и говорит Андрею по-русски:
- Я покупаю.
Андрей смотрит минуту на них, потом смело заявляет:
- А с вас две тысячи долларов!
- Грабёж! – возмущается Майкл и объясняет коллеге по-английски:
- Он требует две тысячи долларов. С ума сошёл!
Коллега-журналист рад:
- Тогда я возьму.
- О нет! Я первым увидел, первым и куплю.
Майкл отсчитывает Андрею две тысячи долларов, причём более тысячи занимает у приятеля.
Коллега-журналист просит Майкла:
- Спроси, есть ли у него ещё такие картины. Как имя художника? Может быть, ему позировала Роуз Хьюз?
Андрей говорит по-английски:
- У меня ещё пять картин. На них тоже изображена Роуз Хьюз. А художник сейчас в тюрьме. Его имя Игорь Хлудов. Видите, в углу полотна изображена русская буква «Х»?! На эти деньги начну посылать ему одежду, еду, книги.
Коллега Майкла сочувствует:
- Очень благородно. Куплю все полотна и возьму у вас, кроме того, интервью. Вот моя визитка.
Майкл тоже протягивает Андрею Ловчеву свою визитку. Андрей быстро заворачивает картину в газеты, завязывает свёрток, отдаёт Майклу.
- Что известно о Роуз? – спрашивает Андрей.
- Вы её знали?! – удивляется Майкл.
- Да!
- Участвовали в похищении? – настораживается Майкл.
- Не понимаю, - говорит Андрей, поскольку не может перевести английское слово «похищение».
- Ладно, ладно, мы не донесём. Ждём вашего звонка. Пока!
- До свидания.
29.
Август 1990 года. США. Стэнли Коттон на калифорнийской вилле Роуз Хьюз. Сидят на низких креслах. Между ними журнальный столик, на котором лежит широко распространенный американский журнал. На обложке картина Игоря Хлудова с ногой Роуз. Роуз берёт журнал в руки.
- Что они сообщают, Стэнли? – спрашивает кинозвезда. - Только кратко и выброси всё неприятное из статьи. Мне нельзя волноваться.
- Отчего тебе нельзя волноваться? – удивлён Стэнли.
- Скажу потом. Что они пишут?
- Этот похититель-художник в тюрьме. Внутри журнала, на вкладках помещены ещё фотографии с другими частями твоей фигуры.
- Он фантазирует. Мечтатель, - улыбается Роуз.
- Ничего себе фантазирует! – раздражён Стэнли. - Вся Америка обсуждает форму твоей груди. Опять внимание общественности сосредоточено только на тебе. Телевидение показывает цикл фильмов с твоим участием. А вместо заставки – твоя грудь.
- Бог с ними, - небрежно машет рукой Роуз.
- И несмотря ни на что, хочу жениться на тебе, - смело заявляет Стэнли.
- А как же предстоящая баллотировка в президенты?
- Ха! Ха! Из любого промаха можно извлечь пользу. Ребята из моей команды считают, что жёнам претендентов тоже придётся показать свои прелести, которые, конечно, не сравнить с твоими.
- То есть ты до сих пор хочешь подбросить серебряный доллар без учёта того, что произошло? – удивляется Роуз.
- В принципе, да! Но прошу тебя, обойдёмся дальше без подобных всплесков общественного мнения.
- У тебя доллар с собой? – интересуется Хьюз.
- Конечно.
Стэнли расстёгивает рубашку под галстуком. Вытягивает, не снимая с шеи, медальон на цепочке, открывает его, достаёт доллар и протягивает Роуз.
- Не хочу касаться его, дорогой! Какого он года?
- Тысяча девятисотого, - заявляет Стэнли. – Специально просил подобрать именно такой. Доллар как бы для двадцатого века.
- Я беременна, Стэнли! – говорит Роуз и краснеет.
Стэнли присвистывает.
- Тебе не стать президентом, если ты свяжешься с такой дурой.
- Срок отсчёта Москва? - догадывается сенатор.
- Да.
- Значит, срок уже полгода.
Стэнли очень внимательно оглядывает Роуз. Только теперь он понимает, что она не случайно одета в широкое платье.
- Роуз, прости, дорогая, но последнее обстоятельство меняет всё дело. Люблю тебя, но ещё больше Америку. Я живу для неё, чтобы она стала ещё более могучей.
- Ещё счастливей, да?!
- И счастливее! Америка – это центр мира. Бог сказал народам, забудьте распри и соберитесь на новой земле, которую я вам дам. Америка – обетованная земля. Так что прости, Роуз, но это уже выше моих сил и возможностей.
- А теперь, если не возражаешь, подари мне на память серебряный доллар, доллар двадцатого века, - просит Роуз.
- Конечно, возьми. Могу отдать и медальон. Специально заказывал.
Стэнли снимает пиджак, раздвигает узел галстука, вытаскивает, ухватившись пальцем за цепочку, медальон.
- Я подарю монету моему другу. И расскажу нашу историю. Может быть, он захочет испытать судьбу.
- Мне очень жаль, что всё так произошло, - говорит Стэнли. – Тебе не следовало ехать в Москву. Россия – страшное место. Оно постоянно тянет побывавшего там человека к себе. Мне тоже иногда хочется снова оказаться в Москве. Ты поедешь туда? Может быть, дождёшься здесь вначале рождения ребёнка?
- Сердцем чувствую, что должна лететь через океан именно сейчас.
- Тогда позвоню моему, если можно так выразиться, приятелю, генералу русской милиции. Возможно, он поможет тебе открыть двери тюрьмы.
- У меня есть подарок для тебя, Стэнли.
- Неужели? Как интересно!
Роуз встаёт, сразу видно, что у неё увеличенная талия и живот. Подходит к ящикам комода и вынимает корону.
- Это театральная корона, которой пользовались во времена Шекспира. Ты любишь такие вещи, тебе понравится.
Стэнли бережно берёт корону в руки, возлагает на голову:
- Ну, как?
- Прекрасно! – восторгается Роуз.
- За доллар приобрёл корону.
- Здесь душно. А ему, моему ребёнку, нужен воздух. Я провожу тебя.
Роуз идёт со Стэнли до ограды. С короной на голове Коттон садится в автомобиль.
30.
Игорь Хлудов нарезает болт. В цехе появляются трое заключённых в чёрных робах. Игорь останавливает станок. Скрещивает руки на груди.
Гриша направляется к Игорю, становится напротив него через станок, лицом к лицу. Двое других заходят Игорю в спину.
- Нарисовал свою бабу голой? – спрашивает Гриша.
Игорь передаёт лист бумаги. На Роуз надеты бюстгальтер и трусики. Гриша хмыкает:
- Жалеешь бабу?
- Жалею!
- А мы тебя жалеть не будем, паскуда!
Игоря толкают сзади на токарный станок, он сразу оказывается в беспомощном состоянии. Гриша прижимает его голову, а другие бьют кулаками в бока, спину, а ногами по ногам.
31.
В комиссии по отбору эмигрантов из СССР выступает эксперт по культуре Кейти Джоунс. По рукам членов комиссии ходят несколько экземпляров американского журнала с копиями картин Игоря Хлудова.
- Предлагаю вернуться к рассмотрению просьбы русского художника Игоря Хлудова о въезде в США, - говорит Кейти. – Мне кажется, его живопись является новым направлением в искусстве. Картины Хлудова сейчас пользуются большим успехом.
- Значит, они будут иметь спрос, - констатирует председатель комиссии.
- Из статьи в журнале следует, что Хлудов сейчас в тюрьме, - добавляет Кейти.
- За что? – интересуется председатель.
- За похищение кинозвезды Роуз Хьюз.
Председатель возмущён:
- Но нам не нужны гангстеры, своих хватает.
- Тёмная история, - замечает Джоунс. – Режим мстит ему за прежнее диссидентство.
Председатель успокаивается:
- Тогда другое дело.
- Я поддерживаю Кейти, - говорит женщина из комиссии. - Если Хлудов станет знаменитым художником, а так получается, то нас, комиссию, могут обвинить в неправильно принимаемых решениях, наносящих ущерб Америке.
- О, кей! Хлудову даём разрешение на въезд, - решает председатель. - Что новое известно о Хьюз?
- Наша Роуз умеет хранить свои тайны, - улыбается Джоунс.- После возвращения из Москвы не дала ни одного интервью. Всё покрыто мраком.
Председатель предлагает:
- Свяжитесь с ней, если не трудно, и сообщите о нашем решении относительно Хлудова. Может быть, ей важно знать.
Кейти Джоунс, шутя, вытягивается, словно военнослужащий:
- Слушаюсь, председатель!
32.
Август 1990 года. Андрей Ловчев в кабинете следователя Степаненко, совсем молодого человека, гордого своей миссией.
- Надеюсь, вы будете искренним, - говорит Степаненко.
Андрей делает возмущённое лицо:
- Повторяю, не имею никакого отношения к похищению картин Хлудова из его опечатанной квартиры и передаче их на Запад. А потом, почему вы думаете, что картины передали, а, например, не продали?!
- Кто же их купит?
- Это хорошие картины! – заявляет Андрей.
Степаненко смеётся:
- Так любой заурядный художник может намалевать.
- Вы не правы. Нужно очень большое умение, чтобы передать сильное чувство мужчины к любимой женщине. Картины Игоря Хлудова передают зрителю его страсть.
- Вы каждый месяц посылаете Хлудову посылки с продуктами и вещами, которые можно купить только в специальных магазинах на валюту.
- Собираю с миру по нитке, - оправдывается Андрей.
- Откуда у вас доллары?
- Создал собственную фирму на Западе.
- Оставаясь в Союзе?! – усмехается следователь.
- Да, у меня есть там доверенное лицо, реализующее мои научные идеи.
- С огнём играете, - грозит Степаненко.
- На самом деле, именно вы с огнём играете, Игорь Хлудов ни в чём не виноват. Он не похищал Хьюз, нашёл её без сознания, помог. Вы же, опозорившись на весь мир, что долго не могли её найти, к тому же не сами обнаружили, а по анонимному доносу, посадили его в тюрьму вместо настоящих бандитов.
- А почему он не позвонил в органы? Знал же, что Хьюз ищут.
- Я скажу, но вы всё равно не поймёте… Любовь!
- Возможно, что любовь, - соглашается Степаненко. - Но если бы любовь была настоящей, то влюблённые связались бы с нами. Столько людей в поиске работало зря. Не говоря о том, что переживали её родные и поклонники.
- В чем-то вы правы. Но любовь бывает наивно эгоистичной. Просто они не могли оторваться друг от друга ни на минуту.
- Вот мы их и оторвали, - улыбается Степаненко.
- Это жестоко!
- В одном из писем вы просите Хлудова нарисовать вам медаль для будущего Всемирного форума свободных учёных. Он выполнил ваше желание?
- Вы читаете все мои письма к Игорю? – догадывается Андрей.
- Приходится по службе. Скорее всего, придётся вернуться к рассмотрению его дела. Есть не стыкующиеся обстоятельства. Мы до сих пор не знаем, кто напал на Хьюз.
- Человек сидит в тюрьме из-за вашего незнания.
- Он там за то, что не сообщил о месте нахождения Хьюз, а точнее, за хранение пистолета. Приди он к нам сразу, бандитов легче было бы поймать. А так получается, что Хлудов и есть похититель.
- Если Игоря выпустят, могу передать государству почти десять тысяч долларов! – заявляет Ловчев.
- Правосудие не торгуется, – возмущён Степаненко
- Правосудие не существует! У Игоря не могло быть оружия. Пистолет подбросили, чтобы иметь возможность осудить невинного человека.
- Вы заговариваетесь! - возмущается Степаненко. - Идите, отпускаю вас, но держите ваше мнение при себе.
33.
Игорь Хлудов кружит вокруг своего токарного станка в низком маленьком цехе, раскладывает кругом железные листы, бросает на них заготовки болтов, чтобы лучше соприкасались металлические поверхности. Из угла протягивает какой-то провод. Всё закончив, успокаивается. Минуту стоит неподвижно. Потом ставит около станка деревянную решётку, на которую кладёт оголённый конец электрического провода. В конце цеха включает трансформатор. Возвращается и запускает станок. Старается забыться.
Врагов Хлудова на этот раз пятеро. Как и прежде Гриша становится напротив Игоря, другие вокруг, чтобы жертва не могла улизнуть. Улыбаясь, Гриша тянет к Игорю руку:
- Давай сюда свою голую бабу!
Получив рисунок, Гриша столбенеет от выходки Игоря. На Роз Хьюз белая шуба, белые сапоги и белая шапка.
В бешенстве Гриша орёт:
- Бей гниду!
Игорь Хлудов сбрасывает лёгким движением носка ноги провод на металлический лист. Нападающие, попавшие неожиданно для себя под электрическое напряжение, начинают корчиться. Игорь закрывает ладонями глаза, чтобы не видеть судороги обидчиков. Идут секунды.
Начальник колонии майор Скрыпников с помощником совершенно случайно заходят с проверкой в цех. Майора удивляет открывшаяся картина. Он возмущён, ему кажется, что заключённые танцуют особый, неизвестный ему танец. Такого безобразия позволить майор не может. В конце концов, заключенные его даже не приветствовали. Майор безудержно несётся вперёд и в свою очередь попадает под электрическое напряжение.
Капитан, кругленький человечек, явно умнее своего шефа. Он кричит, не двигаясь с места:
- Хлудов, .., открой глаза, ..! Что творишь, ..?!
Видя дергающегося под электрическим напряжением грозного начальника лагеря, Игорь, склонившись, подтаскивает к себе конец оголённого кабеля, кладёт на деревянную поверхность настила.
Немая сцена. Измученные уголовники смотрят преданными глазами на майора. Майор вытирает платком лицо:
- Взять его!
Вздрогнувший Игорь автоматически задевает ногой провод, и снова все трясутся, поскольку кончик провода провалился между деревянными планками и упал на металлический лист, закоротив электрическую цепь.
Капитану смешно. Но нужно действовать.
- Хлудов, .., прекрати, ..! – орёт капитан.
- Они хотели забить меня!
- Однако начальник колонии, .., не при чём.
Игорь не знает, как поступить. Потом в отчаянии сам спрыгивает с деревянного настила. Теперь и он дёргается со всеми вместе.
Глазки капитана, наконец, замечают кабель, тянущийся от углового трансформатора к станку. Он осторожно мелкими шажками продвигается к трансформатору, видит рубильник силового шкафа и после некоторого колебания не смело опускает ручку. Он так медленно тянет на себя рубильник, что возникает электродуга, капитан страшно пугается, но рукоятка по инерции идёт вниз и силовое электропитание цеха отключается.
Майор снова протирает лицо платком:
- Взять его!
Сломленные уголовники неподвижны. Капитан подходит к Игорю и начинает толкать его перед собой в спину.
Майор орёт:
- Сгною,…..! Теперь твой дом до конца жизни – изолятор!
Уголовники расслабляются, падают на пол. Майор опять вытирает физиономию.
34.
Роуз Хьюз разговаривает с генерал-майором Министерства внутренних дел, здесь же присутствует следователь по делу Хлудова Степаненко и переводчик в форме старшего лейтенанта.
- Сенатор Коттон звонил мне, - говорит генерал. – Обещал, что помогу вам встретиться с преступником.
- У меня от него будет ребёнок. Плоду уже шесть месяцев.
Генерал очень рад:
- Вы дополнительно хотите обвинить его в изнасиловании?
Тут же приказывает Степаненко:
- Пишите!
- Обвинить? – удивляется Роуз и спрашивает у переводчика:
- Вы не ошиблись, генерал действительно спрашивает, не хочу ли обвинить Игоря в изнасиловании?
Переводчик спокоен:
- Я не ошибся.
Роуз требует от переводчика:
- Скажите генералу, что очень люблю Игоря. Он не преступник. Его нужно выпустить из тюрьмы. Он спас меня. Без него я бы замерзла.
Переводчик переводит слово в слово.
- Товарищ генерал! – обращается к начальнику Степаненко. – Чем больше думаю об этой истории, тем вернее прихожу к выводу, что иностранную гражданку Хьюз по безалаберности засыпало снегом у гостиницы «Россия», да по недосмотру с сугробом сбросили на лёд Москва-реки. Там, в выбросе снега, её нашёл Хлудов. При такой версии всё встаёт на свои ноги.
- Держите своё мнение при себе, капитан, - требует генерал. - У вас нет доказательств. Кроме того, у Хлудова обнаружили оружие.
Роуз спрашивает переводчика:
- О чём они говорят?
- На постороннюю тему, – улыбается переводчик.
- Госпожа Хьюз, вы, конечно, увидите Хлудова, - заявляет генерал. – Если бы вы были его женой, то свидание могло продолжаться до трёх суток. А так разрешается полчаса разговоров. Закон есть закон. Он одинаков для всех.
- Я советовалась перед поездкой сюда с юристом. Если Игорь подпишет бумагу о том, что доверяет конкретному американскому адвокату не только ведение своих дел, но и вопрос заочной женитьбы, то в США могут зарегистрировать нашу свадьбу без присутствия Игоря. Кроме того, Игорь полтора года назад обращался в посольство США с письменной просьбой о выезде в Америку, и его заявление сейчас удовлетворено. Ещё хочу сказать, что оружие подбросили Игорю на моих глазах. Один из ворвавшихся в его квартиру ваших людей сунул сверток с пистолетом под кровать, где его потом и обнаружили. Поэтому, если Игорь не будет освобождён, начну международную компанию против методов, применяемых вашим министерством. Фоторобот вашего сотрудника, подбросившего пистолет, будет опубликован во многих газетах. Главе вашего правительства придётся дать команду пересмотреть дело, но уже с наказанием виновных.
- Вижу, вы хорошо подготовились к поездке, - зло замечает генерал-майор.
- Генерал, чтобы мой ребёнок хорошо развивался, он должен чувствовать присутствие своего отца около меня, слышать его голос, ощущать поглаживание живота. Давайте выпустим Игоря.
- Есть только одна законная возможность, - объясняет генерал-майор. - Вам нужно направить обоснованную просьбу об освобождении в Верховный суд.
- Мой юрист знал об этом, и просьба уже передана. Юрист также дал понять мне, что во время нахождения Игоря в заключении он может совершить какой-то поступок, который, возможно, будет трактоваться администрацией, как уголовно-наказуемый, и ему могут увеличить срок. Поэтому прошу вас, генерал, до решения Верховного суда по моему прошению исключить возможность увеличения срока, например, изолировав Хлудова.
Генерал-майор соглашается:
- Думаю, что в данном вопросе смогу помочь вам.
35.
Камера штрафного изолятора. Игорь Хлудов стоит, прислонившись к стене лбом и ладонями поднятых вверх рук. Он рисует в воображении медаль Всемирного форума свободных учёных. Тема форума - экология духа.
Оборотная сторона медали меньше всего интересует Игоря. Она получается в его голове сразу. На этой стороне воспроизводится только необходимый текст.
Теперь Игорь пытается представить основную сторону медали. На стене изолятора как бы возникает воображаемая окружность. Круг вдруг делится на шесть секторов, в которых появляются части тела Роуз Хьюз в соответствии с нарисованными картинами Игоря: грудь, нога, губы, нос, ухо, глаз. Эти части вначале по воле Игоря меняются местами, потом соединяются, преобразуясь в голую Роуз. Тело Роуз двигает руками, ногами, поворачивается в разные стороны. Игорь ищет наилучшую позу.
Наконец в одной руке Роуз появляется земной шар, она перебрасывает его из руки в руку. В один из моментов круглая Земля даже заменяет голову Роуз.
Изображение Роуз держит земной шар в полусогнутой руке, в ладони другой появляется схема лучистого солнца.
Игорь стоит, прислонившись к стене. Не слышит, как открывается дверь камеры. Солдат заглядывает внутрь и кричит:
- На выход!
Игорь вздрагивает, медленно поворачивается к двери. Его лицо – сплошной кровоподтёк.
36.
Майор Скрыпников, начальник исправительно-трудовой колонии, и следователь Степаненко в капитанской форме спорят об условиях встречи Игоря и Роуз.
- Не могу разрешить свидание, - заявляет майор. – Хлудов – отъявленный бандит. Он чуть не убил меня и пять его же товарищей.
- Я видел Хлудова, майор, - не соглашается Степаненко. – Вы хотите, чтобы начал следствие, почему его избили, превратив голову в сплошное месиво?!
- Поделом!
Степаненко начинает злиться:
- Вы ослеплены властью. Поймите, в данный момент заключенный только формально вам ещё подчинен. Не сегодня-завтра его освободят.
- А до освобождения будет сидеть в сизо.
- Хорошо! - для видимости соглашается Степаненко. - Тогда соедините меня с Москвой, с генерал-майором Юткевичем.
- Не грозите. Вам надо, вы и звоните. Либералы, мать вашу. Разлагаете порядок. Скоро Советский Союз совсем развалите… Ну, ладно. Свидание 20 минут, и говорить они должны только по-русски.
- Но американка не знает русского языка.
- Мне всё равно, американка она или японка. Порядок есть порядок, - зло улыбается начальник колонии.
- Но отчего вы не хотите допустить переводчика?
- Не положено. Объясняю: инструкцией не предусмотрено.
Степаненко грозит:
- Потом для вас же будет хуже.
- Как вы заботитесь обо мне. Спасибо. А теперь можете идти!
Майор подходит к окну и смотрит во двор. Степаненко всё не может решить, звонить ли в Москву или нет. Потом машет рукой, хочет хлопнуть дверью, но в последний момент сдерживает пыл.
37.
Роуз Хьюз и Игорь Хлудов сидят напротив друг друга. Роуз плачет, у радостного Игоря лицо в кусках пластыря. Роуз чуть отодвигается со стулом от стола и показывает свой живот, как бы увеличивая его руками. Игорь поднимает большой палец кверху, выражая восторг. Они оба предупреждены, что при первом английском слове с любой стороны свидание будет прервано.
Игорь посылает Роуз воздушный поцелуй, потом изображает, как будет качать ребёнка. Роуз становится легче. Она тоже отправляет Игорю воздушный поцелуй. Затем из пальцев делает решётку и тут же разрушает её. Так несколько раз, давая понять, что Игорь будет освобождён. Игорь в свою очередь имитирует рисование кистью. Показывает на живот Роуз и рисует, опять показывает на живот и рисует в воздухе крупного младенца.
Роуз направляет указательный палец на себя и изображает рукой взлёт, полёт и посадку самолёта, слегка имитируя губами шум двигателей. От точки предполагаемой посадки её два пальца словно бы идут пешком. Пророчит и Игорю такой же маршрут.
Игорь снова качает мнимого ребёнка, распелёнывает его, подбрасывает вверх и начинает целовать. Роуз счастлива.
38.
Сентябрь 1990 года. Игорь Хлудов и Андрей Ловчев в квартире Игоря. На стене прикреплён лист ватмана с изображениями обеих сторон медали в честь Всемирного форума свободных учёных.
- Вот оставшиеся от продажи твоих картин десять тысяч долларов, - говорит Андрей и протягивает деньги.
- Возьми себе, сколько хочешь.
- Тогда беру все деньги… и плачу тебе 10 000 долларов за работу над медалью для Всемирного форума свободных учёных.
- Медаль оцениваю в 8 000 долларов, - безапелляционно заявляет Игорь. – Поэтому из десяти тысяч две тысячи твои.
- Мои, так мои, - соглашается Ловчев. - Спасибо.
- Тебе спасибо. Ты очень рисковал… А твои посылки меня поддержали в самое трудное время.
- Пустяки. Ты бы также поступил.
- Завтра буду у Роуз, - радуется художник.
- Привет ей.
- Спасибо, - говорит Игорь. – Ты можешь пользоваться квартирой, когда хочешь.
- Благодарю.
- Почему-то очень грустно, - замечает Игорь.
- Когда людям грустно, они часто говорят «Спасибо».
- Хочу нарисовать тебя, - вдруг решает Игорь.
- Если в виде руки, то успеешь.
- Рука моего друга?! Что ж. Может, получится недурное полотно.
Игорь ставит чистый холст, начинает творить.
39.
Игорь Хлудов рисует, но вместо Андрея Ловчева на белом холсте набрасывает карандашом очертания сидящей в кресле Роуз, на коленях которой ребёнок. Он уже творит в своей мастерской на вилле Роуз Хьюз, которая позирует ему с годовалым сыном. То есть прошёл почти год, как Игорь оказался в Америке.
Игорь рисует и говорит жене:
- Я бы хотел участвовать в Российском съезде свободных учёных, встретиться с друзьями, послушать умные разговоры.
- Боюсь тебя отпускать, - тревожится Роуз.
- Но Роуз, я должен быть избран членом Президиума Лиги свободных учёных России. На съезде нам нужно согласовать много проблем.
- Я боюсь тебя отпускать, - повторяет Роуз.
- Дорогая, я не могу пропустить первый Российский съезд свободных учёных. К тому же, у меня - доклад. Наконец, моя рукопись будет издана во Всемирной библиотеке экологии духа. Ты же знаешь, как многое хочу сказать людям.
Роуз просит:
- Нет, Игорь, тебе нельзя ехать. Не покидай меня.
- Роуз, всего на неделю. И ты не будешь одна. Ты останешься с нашим сыном.
- Не бросай меня с сыном. Я боюсь за тебя.
- Ну, хорошо, - решает Игорь. – Давай сделаем фифти-фифти. Я сейчас принесу серебряный доллар Стэнли Коттона. Выпадет орёл, я еду.
- Что ж, давай испытаем судьбу, - соглашается кинозвезда.
На блестящий паркет падает монета в один доллар. Она подпрыгивает и звенит, неохотно, с дрожью замирает. Виден орёл. Ребёнок слезает с колен Роуз, ползёт к монете, смеётся.
- Мне можно ехать, - говорит Игорь, но слова его горьки.
- Тогда отправляемся втроём, - решает Роуз. – Тоже выступлю на съезде умных людей России. Я скажу: «Женщины и мужчин, соединённые богом, не расставайтесь!»
30 июня - 5 июля 1989 года
дер. Григорово Московской области;
18,19 марта 1999 года г. Москва